Чертоги Казад-Дума (СИ)

Иллюзорная свобода творить жизнь такой, какой она на самом деле должна быть. Сила, проистекающая из глубин усопшего мироздания. Разум, жгучесть и бойкость которого граничит с безумством. Вот чем владели создания, с каковыми перепадало знаться Больгу. Все как один тщащиеся заполучить власть над Средиземьем, владыки дрались друг с другом, увлекая в мясорубку междоусобиц не только друзей и компаньонов, но и ни в чем неповинных детей Арды.

Орк впервые задумался о действиях своего повелителя в подобном ключе. Раньше чернокровому и в голову не приходило как-либо толковать решения Властелина. Встретившись с Ниар в Гундабаде, а позже с Феанором в Лихолесье, уруку пришлось в корне пересмотреть жизненные приоритеты. В стратегии Больг никогда не был силен: его не обучали размышлениям и держали вдали от тайных планов; сам он с героической стойкостью признавал факт собственного бессилия в искусстве тактических манипуляций. Видит свет, чернокровый и не стал бы вмешиваться в дела господствующих, если бы не расправа над собратьями, учиненная Красной Колдуньей.

Глядя на проступающие сквозь утреннюю дымку отроги Эред-Литуи, Больг остановился. Пытаясь перевести дыхание, уперся когтистыми лапами в колени. Понуро опустив голову, чернокровый облизал губы. Потрескавшиеся от недостатка воды, они теперь нарывали и сочились сукровицей. Моргнув, урук попытался вспомнить, когда прикасался к еде. Судя по всему, последний ужин он отведал еще на севере, до прихода Ниар в Королевство Гундабада. После приходилось довольствоваться только жжением в желудке да не проходящей жаждой.

Оглядевшись, Больг заприметил рядом с собой застоявшуюся лужицу воды. Прошедшие дожди щедро оросили темную почву Рованиона, и теперь небесная влага проступала на поверхность в виде росы, огромных луж и внезапно появившихся заводей. Довольно хмыкнув, чернокровый в развалку подошел к источнику. Усевшись подле, склонился над ровной гладью и погрузил разгоряченную голову в прохладу. От лужи плохо пахло, ее поверхность заволокло мелкой ряской, но Больга ничего не могло отпугнуть. Жадно глотая горьковатую воду, урук несколько минут кряду упивался зацветшей жидкостью. Удовлетворив же себя, устало оторвал уста от воды. Взгляд скользнул по расползавшейся ряби на ровном зеркале иссыхающего озерца.

С серебристой поверхности жидкого зеркала на него взирал уродливый кошмар, способный напугать даже самых дерзких вояк. Совершенно лысый, серокожий и безгубый некто тяжело дышал, щуря выцветшие водянистые глазки. Впалые глазницы обрамляли широкие надбровные дуги. Плоский лоб поперек пересекал тошнотворный шрам, зашитый впопыхах рвущимися нитями мешковины. Мелкий ряд черных зубов виднелся в дыре приоткрытого рта. Со щек струпьями свисала подгнивающая кожа. Больг сглотнул. Собственный вид вызвал у чернокрового ярый приступ тошноты. Согнувшись пополам, урук замычал, сомкнув челюсти. Обхватив голову руками, приказал себе успокоиться.

Вместо успокоения в душу окаянного вторглись совершенно чуждые ему образы. Мысленный взор озарила вспышка света, перешедшая в пламенную бурю. Сквозь этот пожар наружу пробился уже знакомый Больгу лик чистого по природе своей существа. Охваченный языками огня, укутанный ими, точно шелком, он становился четче и яснее. Танцующий абрис пульсировал, наливался светом и радужно лучился. Вскоре Больг уже смог различить на светящемся лице рубиновые глаза принцессы ангбандской. Раскинувшая руки, танцующая со стихией, она улыбалась и пела, призывая к себе своего неверного слугу, забывшего о существовании сил старых и могущественных…

— Ты думаешь о ней, не так ли? — приятный женский голос вывел орка из оцепенения. Заслышав обращение, урук подскочил на месте, взвившись на ноги с удивительной легкостью. Пошатнувшись, Больг начал мотать головой, выискивая глазами смелую хозяйку прелестного альта.

— Уверена, что так оно и есть, — загадочный голос утопал в безмолвии, становясь то тише, то громче. Сбитый с толку, чернокровый замер. Уже ничему не удивляясь, он отчего-то вспомнил о Феаноре. Хитрый эльф приставил к его горлу нож и принудил дать клятву верности, хранить которую Больг даже не собирался.

— Кто ты? Выйди на свет, — гаркнул урук в сумрак. Сжав кулаки, приготовился в случае чего обороняться. Дорога к Мордору и так оказалась чересчур длинной и чересчур опасной. Очередных подлостей Больг мог и не пережить.

— Я видела, как ты беседовал с бессмертным Королем, — вновь раздался бархатный голос. На этот раз чернокровый с легкостью понял, откуда он доносится. Повернув голову, замер, выжидая. Из мрака растущих вблизи кустов скользнула низенькая тень, принадлежащая явно молодой и очень красивой женщине. Выпрямившись, урук нахмурился. — Нолдо враг не только для Миас, но и для Саурона, Владыки Мордора. Он воспользуется тобой, а потом убьет, как взбесившегося пса.