Чертополох 3

Хотя погоня шла за мной по пятам, и задерживаться на поляне не следовало, менгир словно бы притягивал к себе взгляд и беззвучно сулил неожиданную помощь. Вот только какой она будет, я даже представить себе не могла, но, тем не менее, подошла к камню. Всмотрелась в чёрные спирали, по которым словно бы текла обратившаяся смолой ночная мгла... И вдруг явственно ощутила, как чьё то дыхание колеблет прядку возле моего уха.

- Посолонь, Энри. Обойди камень посолонь.

- Морид! - я тут же узнала этот тихий, едва уловимый шёпот, но ощущение чужого присутствия исчезло так же резко, как и появилось, а шум идущей по моим следам погони с каждым мгновением становился всё громче и ближе.

Времени на размышления больше не было, поэтому я, ведя Ласточку под уздцы, обошла менгир посолонь, и как только сделала последний, замыкающий круг, шаг, всё вокруг разительно переменилось.

Нет, и деревья, и поляна, и даже старый менгир остались прежними, но теперь всё пространство вокруг меня пронизывали пряди странного, словно бы светящегося изнутри тумана. Эта, окутавшая мир, паутина была невесомой и неощутимой, но при этом вокруг заметно похолодало. А когда я посмотрела на Ласточку, то увидела, что она дрожит всем телом, а по её гриве и хвосту пляшут крошечные зеленоватые огоньки.

- Тише, девочка, всё хорошо, - хотя я изо всех сил пыталась быть спокойной, на последних словах мой голос предательски задрожал, а колени неожиданно ослабели. Прижавшись к конскому боку, я в отчаянии посмотрела на деревья, из-за которых, судя по нарастающему шуму, вот-вот должны были показаться мои преследователи. Похоже, силы менгира подействовали как то не так, ведь странный туман, сгустившийся на поляне, не скрывал ни очертаний окружающих предметов, ни следов на снегу. А их, меж тем, было немало. Снежный покров поляны был взрыт копытами многочисленных лошадей - вокруг менгира словно бы совсем недавно гарцевал целый воинский отряд. Да только когда я только появилась здесь, то могла бы поклясться, что на снегу не было иных следов, кроме моих и Ласточки!

От созерцания многочисленных отпечатков страх накатил ледяной волной - я уже была готова, сломя голову, бежать прочь от менгира, как вдруг на поляну выкатились тени вооружённых всадников. И хотя сами они, казалось, состояли лишь из чёрного тумана, я ясно слышала и звон железа, и перестук копыт, и скрип амуниции.

- Дядя, я потерял след! Он обрывается!

- Тише, Мелир. Ты же видишь, к чему мы выехали. Вряд ли тут почувствуешь здесь хоть что-то, что не принадлежит Седобородому.

Речь у призраков тоже оказалась вполне обычной. Более того, молодой голос принадлежал амэнцу, который дразнил запертого в клетке беркута на постоялом дворе, да только сколько бы я не вглядывалась в гарцующие передо мной тёмные силуэты, не могла рассмотреть у них ни лиц, ни одежды, ни оружия. Но самым главным было то, что и амэнцы, в свою очередь, не видели меня в упор! И это не было отводом глаз - нас словно разделил невидимый барьер.

Никогда прежде я не слышала о том, что возле посвящённых Седобородому камней могло твориться что-то подобное. Зато теперь воочию могла убедиться в том, как мало известно ныне живущим о прежних временах и силах - тени всадников метались по поляне, но никто из них так и не заметил ни меня, ни странных следов. А потом тот, молодой, заговорил снова.

- За пределами поляны я тоже ничего не чую. Может, эта дрянь снова кинула отвод? - по тембру было ясно, что амэнец зол и сбит с толку, но второй немедля его успокоил:

- Даже если и так, он ей не сильно поможет. Один из выстрелов должен был задеть жрицу, а парализатор в крови сделает покладистым любого.

- Если он утихомирит жрицу слишком быстро, мы не узнаем, куда она дела беркута, - вновь начал возражать ему молодой, но начавшуюся было перепалку прервало далёкое ржание и перестук копыт. А потом откуда-то из чащи раздался странный, скрипучий смешок, который вряд ли могло издать человеческое горло. От этих звуков мне стало не по себе, но амэнцы, видно, услышали совсем иное, потому как немедля убрались с поляны и бросились в погоню за далёким всадником. А тот снова сухо рассмеялся и пустил коня вскачь!

Чувствуя, что лучше бы им никогда не догнать того, кого они приняли за беглую жрицу, я в изнеможении опустилась прямо в снег около менгира. От только что пережитого меня трясло, как в лихорадке, а тихий смешок напугал так, что я не сразу вспомнила, а чём толковали амэнцы. Яд! Наконечник ранившей меня стрелы был отравлен.

Кое-как я расстегнула крючки на куртке и высвободила раненную руку. На первый взгляд, дело обстояло не так уж и плохо - порез сильно кровоточил, но при этом был неглубоким. Стрела прошла вскользь, да и толстая куртка смягчила удар. Если бы не упомянутый амэнцами яд...