Чертополох и терн. Возрождение веры

Это совершенная сатира, пользующаяся классическими приемами: соблюдая портретные черты, Бальдунг маскирует лица накладными бородами. Обычно, когда Бальдунг рисует волосы на подбородке, мастерство позволяет ему проследить, как именно растут волосы у человека, этой деталью можно передать характер. Здесь же бороды точно привязанные для карнавала. Брейгель изображает такие у лжепророков (см. «Нидерландские пословицы»). Воображением можно отделить накладные бороды от лиц, узнать персонажей в левой части триптиха легко. В правой же части портреты нарисованы открыто, считывать знакомые черты не сложно.

В правой группе один из апостолов, безбородый, лысеющий человек с высоким лбом и характерным стоическим профилем, погружен в чтение. Это портрет Конрада Цельтиса, как мы знаем этого немецкого поэта, о чьем «апостольском служении» говорили при жизни, по гравюре Бургкмайра. Самого Иоганна Рейхлина не спутаешь ни с кем, у него характерная густая седая вьющаяся шевелюра; именно Рейхлин держит в руке алебарду – ведь это он начал спор. Самая правая фигура в правой части триптиха, священник с полными щеками, двойным подбородком, характерной стрижкой под горшок, с красным шарфом на шее – это архиепископ Майнцский Альбрехт Бранденбургский, именно таким он нарисован на портретах Кранаха и Грюневальда. Рядом с архиепископом изображен Эберхард Вюртембергский Бородатый, тот, что привез Иоганна Рейхлина в Италию. Оба начали с возмущения «жестоковыйностью» евреев, затем захотели изучить тот «язык, на котором Бог разговаривал с Моисеем».

В левой группе изображен Великий инквизитор Кельна Якоб ван Хогстратен и кельнский доминиканец Крамер, автор «Молота ведьм», опубликованного несколькими годами раньше (1486). Кельнское богословие (трудно удержаться, чтобы не напомнить о кельнских богословах, отравивших жизнь Гансу Шниру в романе «Глазами клоуна») отличалось суровостью, превосходящей и римскую. Инициатор травли иудеев, крещеный еврей Иоганн Пфефферкорн с исключительным сходством нарисован в крайней правой фигуре левой части триптиха. Очень характерное лицо – лицемерное и страстное.

Обобщая высказывание Бальдунга Грина во Фрайбургском алтаре, зритель приходит к выводу, что под белыми ризами церковников скрыта злоба и агрессия. Мария коронована двумя Богами, христианским и иудейским, одновременно, но принцип филиокве оспорен во время коронации, что привело к ссоре апостолов. Мария ничего не замечает и блаженно улыбается, но в реальности институт Церкви в беде, согласия в религии нет. Фрайбургский алтарь Бальдунга можно счесть продолжением высказывания Ангеррана Куартона – авиньонский мастер показал политический кризис Европы после Базеля, но сатиры его вещь не содержит; страсбургский художник рассказал о расколе церкви более едко.

У каждого из апостолов над головой нарисован небольшой столп пламени – так называемый огонь Пятидесятницы. Праздник Пятидесятницы (Шавуот по-еврейски) учрежден в память о даровании израильскому народу десяти заповедей на горе Синай. Именно с этого момента потомки двенадцати сыновей Иакова, чудесным образом освобожденные Богом из египетского рабства, начинают исторический путь и превращаются в единую нацию. Пятидесятница – день рождения еврейского этноса, культуры, традиций и, прежде всего, религии. В один из таких праздников в Иерусалиме, в комнате, где собрались ученики Христа, совершилась другая Пятидесятница – на апостолов сошел Святой Дух, ученики преображаются, становятся проповедниками Евангелия. Приняв божественную благодать от Бога-Отца, апостолы получают необходимые дары, чтобы создать на земле святую Церковь, в которой происходит восстановление разорванной связи Бога и человека (Деян.: 1.8). Таким образом, Бальдунг Грин утверждает, что, несмотря на сегодняшний спор и рознь, лишь в единении с иудаизмом может состояться христианство.

Если вспомнить утверждение Якоба Беме (оно прозвучит столетие спустя), что немецкое богословие происходит из еврейского, то пафос Бальдунга станет вполне понятным.

Одна из позднейших вещей Бальдунга, «Рождество» (1539, Кунстхалле, Карлсруэ), может быть рассмотрена в связи с этими событиями. Картина представляет собой небывалый диалог между Иисусом и Иосифом, диалог нетипичный для канона. Иосиф (Бальдунг всегда рисует Иосифа бородатым ветхозаветным патриархом, а не болезненным безбородым старичком, как принято в христианской традиции) здесь изображен напряженно размышляющим, он читает Библию над младенцем Иисусом. Младенец лежит на руках двух ангелочков и слушает Ветхий Завет с измученным и тревожным лицом.

5

Обратная сторона Фрайбургского алтаря представляет сцену Распятия. Алтарь расположен в соборе таким образом, что его можно обойти кругом и осмотреть с другой стороны: помимо сцены коронации Марии можно видеть, как распинали ее сына.