Чертова дюжина

Уходил Рыжкин с выражением сожаления на конопатой физиономии.

Майор оседлал стул напротив, угрюмо хмыкнул и сказал:

— Недонесение о тяжком преступлении и попытка обмануть следствие — уголовно наказуемые деяния. За каждое из них тебе грозит лишение лицензии. А то можно и на скамью подсудимых сесть!

— Спасибо! Сразу послать за адвокатом или подождать?

— Бравада в твоем положении совсем неуместна.

— А что уместно в моем положении?

— Искренность и желание сотрудничать с властями!

— Теперь ясно! Контракт при тебе?

Сысоев неожиданно улыбнулся.

— Все такой же… шустрый!

— Будешь… Есть-то хочется!

Майор понимающе кивнул и серьезно спросил:

— Не жалеешь, что ушел?

— До сегодняшнего дня сомневался, но общение с сержантом подавило остатки жалости.

Сысоев нахмурился, встал и прошелся по комнате.

— Так, что будем делать?

— Тебе виднее, — дипломатично обронил я.

— Вы, действительно, были близки?

Вопросик! Я аж поперхнулся от неожиданности. Светка?

— Нет, — словно угадал мои мысли розыскник. — Просто еще в свое время слухи ходили.

— Да, — согласился я. (Правду иногда тоже полезно говорить!)

— Понятно…

— Что?

— Причину, по которой ты влез в это дело.

— Давай по существу, а?

— Хорошо, — Сысоев вернулся на стул. — Кто-то ночью пытался ворваться в квартиру Носовых, зная об отсутствии Виктора. Светлана перепугалась, вызвала на подмогу тебя. Что случилось на чердаке?

Я рассказал.

— И никого не видел? — с некоторым сомнением уточнил собеседник.

— К сожалению… А Светка?

— Почему все время — Светка?

Правда, почему? Откуда я знаю? Всю жизнь так называл.

— Хорошо, пусть будет — Светлана. Она хоть что-то помнит?

— Помнит. Когда на чердаке ухнуло — вышла на площадку. Человек в маске втолкнул обратно в квартиру, вколол какую-то дрянь, от которой тотчас впала в прострацию…

— Наркотик? — предположил я.

— Вероятно. Более точно покажут исследования.

— Ага!

— Светлана отрывочно помнит, как везли на машине. Очнулась в грязном подвале, связанная. До полудня ее не трогали…

— До полудня?

— Это я сам прикинул в связи с последующими событиями.

— А-а-а…

— Снова — человек в маске, снова — укол, машина, потом — лес. От свежего воздуха чуть пришла в себя. Лежала на заднем сидении, видела через открытую дверцу, как подъехала вторая машина, но все — в сплошном тумане… Затем выстрелы, суета…

Сысоев умолк.

— Дальше, — попросил я, ощущая неприятную дрожь в теле.

— На обратном пути ее… изнасиловали на заднем сидении… Один или двое — не помнит, так как потеряла сознание. Очнулась под вечер на пустыре в кустах… До дома метров двести-триста.

Голова сделалась тяжелой-тяжелой и тянула меня вниз к полу.

— Добралась до квартиры, позвонила тебе и напилась снотворного…

— Неужели ни одного лица?!

— Нет!

— Голоса?

— Отдаленные — в лесу… Подвал, машину также не возьмется опознать.

Выть! Кусаться! Выстрелить бы в кого-то, в конце-концов!

— Дай ты нам знать сразу вчера утром — беды бы не случилось! Возможно, не случилось бы…

Вот оно — долгожданное обвинение! Но почему же неуверенное «возможно»?

Во мне закипела крутая злость.

— Скажи, Сысоев, у милиции, что, большой опыт борьбы с кинд… кинде… а, черт!.. с похищением людей?! Сколько случаев в городе? Двадцать, сто, тысяча?! Многих ли ты лично вызволил из лап вымогателей? Скажи, майор!

Он собрался возразить, но я не дал.

— Если бы я вам сообщил — через час Светки не было бы в живых из-за поднявшейся суеты: вперед, хватай, гони!!! При виде мелькания мигалок даже ребенок поймет: что-то стряслось из ряда вон выходящее. А не посоветуете ли, мудрый начальник, как тогда быть с запиской-предостережением?

Пар вышел. У меня — с криком, у Сысоева — тихо. Мы молчали, дуясь друг на друга. Отдаю должное: он первым сделал шаг к примирению.

— И как же ты представлял свои действия, умник?

— Не очень четко, признаюсь, но кое-что мы сумели предпринять.

Теперь я выложил ВСЕ.

— Тебя спасает одно — машина. Если бы ты еще вчера нам ее не сдал, то… — сыщик не уточнил, какая кара меня ожидала, но добавил: — Мы уже занимаемся владельцами…

— Соседей-то опросили?

— Никто ничего той ночью не видел.

— Лебедева и Путну не нашли?

— Пока нет. Опять же тебе, дружок, спасибо!

Иронию я пропустил мимо ушей — пусть себе!

— Но вот насчет бородатого дядьки, нанявшего парнишек с тобой разобраться, — это занимательно, — задумчиво протянул Сысоев. — Носова не берется утверждать, но вроде бы заметила под маской хмыря со шприцем бороду!

— Советую сосредоточиться на Седом и парикмахерше. Остальные — пустышки.

— Советчик, мать…! — вновь вспылил майор. — Ты — ладно, но Никодимыч!!! Он-то, тертый хрен, о чем думал?

— Обязательно передам комплимент!

— Как он там? — смутившись, спросил Сысоев.

— Твоими молитвами!

В дверях возник следователь и сообщил, что закончил снимать показания с пострадавшей. Парень рвался в бой!

— Подождите, пожалуйста, Федор Эдмундович — мы уже завершаем беседу.

Сама вежливость! Эдмундович скривился как от зубной боли и ретировался.

— Родственник?

— Чей? — не понял майор.

— Железного Феликса?

— Не придуривайся! Лучше думай, что ему расскажешь!

— Разве можно кое-что утаить?

— Тьфу, зануда!