Чертова дюжина

— Вот и я сомневаюсь, — сказал майор, верно оценивший мое замешательство. — Срывать милиционера с патрулирования — их и так по пальцам пересчитаешь — оставлять до утра, руководствуясь смутными и малоубедительными причинами — роскошь! Пусть девушка запрется и поставит рядом с кроватью телефон. Спокойной ночи!

Таня, внимательно слушавшая мою часть диалога, тихо спросила:

— Отказал?

— Предложил покрепче запереться… Не волнуйтесь: второй раз разбойник сюда не сунется. Или еще лучше… У вас есть родственники либо подруги, у которых можно переночевать? Я бы мог проводить…

— Мама в деревне, но последний поезд давно ушел… Ольга, как на грех, укатила в Москву… У остальных — семьи, дети, маленькие квартиры…

— Не приехал? — вспомнил я друга сердца.

— Нет, — смутилась Таня и слегка покраснела.

Тишина становилась неприличной.

— Знаете, наверное, дико, но… — девушка сжала пальцами виски и закрыла глаза. — Оставайтесь!.. Иначе я сойду с ума от одиночества и страха.

Предложение-искушение! Провести ночь с симпатичной девушкой — заманчиво при иных, согласитесь, обстоятельствах. И потом Геля… Нельзя вести речь об измене в полном смысле слова: мы и близки-то были однажды — той памятной ночью после развязки с миллионами столичной мафии. Вторая попытка — вчера ночью — обернулась ничем из-за моего ухода со Слепцовым. Поэтому как человек широких взглядов и убежденный холостяк я…

— Есть раскладушка, — обнадежила гостеприимная хозяйка, по-своему истолковав мою нерешительность.

— На раскладушку согласен!

Капитуляцию подкрепили шутливо поднятые вверх руки.

— Хотите еще чаю? — встрепенулась Таня.

— Спрашиваете!.. А телевизор работает?

Мы пересмотрели все передачи и целомудренно улеглись в противоположных углах комнаты глубоко за полночь.

Наверное, я бы мирно отошел ко сну, не раздайся с тахты шепот:

— Мне холодно…

Ее тело и вправду била дрожь — то ли от холода, то ли от страха, то ли от желания… Скорее, от всего вместе!

* * *

Утром в агентстве я появился вторым — Геля запаздывала.

— Пижон! — взвился Никодимыч, не потрудившись ответить на бодрое приветствие. — «Увидимся утром», понимаешь ли! И трубку бросил, сопляк! Где ты шлялся вечером, а?

— Охранял свидетельницу от посягательств маньяка-убийцы!

Тон рапорта неожиданно охладил шефа.

— До самого утра? — язвительно спросил он и сам же ответил: — Пост, полагаю, находился в кровати несчастной!

— Про несчастную — обижаете! — не согласился я.

— Гелька узнает — задаст тебе, котяре, перцу!

Произнесено это было с нескрываемым удовлетворением.

— Сдадите?! А как же мужская солидарность?

— Эк, повернул!

— Запомните, шеф: у нас с Гелей чисто дружеские отношения.

— Видали мы те отношения! То-то она глазки отвести не может от твоей смазливой хари. — И серьезно, с укором, прибавил: — Сохнет ведь девка, а ты… — Никодимыч прервал нравоучение и расстроенно забарабанил пальцами по столу.

— Нельзя птицу вольную в клетку запереть! — перешел я в атаку. — Готов любить, готов ласкать, но мужем не созрел я стать!

— Сам сочинил?

— Экспромт!

— Оно и видно: уровень заводской многотиражки — тьфу!

Наконец-то шефа прорвало. Геля была дочерью его закадычного дружка — милиционера-пенсионера. Не чужая, чай! И красавица, и умница. А тут легкомысленный подчиненный — бабник и сердцеед — морочит девчонке голову. Как не переживать?

Держу пари, Никодимыч рвется в посаженные отцы! Зря…

Нет, по внешним данным претензий к ней нет — наоборот! Но характерец… Вкупе с моим собственным — «сахарным» — получится водородная бомба. Разве я виноват, что Геля, прожившая большую часть жизни вдвоем с батькой, решила командовать и всеми остальными представителями рода мужского? Увольте: под каблук — никогда!

Шеф, я уверен, и сам прекрасно понимал ситуацию, отчего маялся вдвойне.

— Рассказывай, — проворчал он, благоразумно переводя разговор на темы служебные.

До прихода Гели я уложился, и та застала лишь пространные рассуждения начальника: он или не он?

— Кто? — оживленно поинтересовалась любознательная девушка прямо с порога.

— Убийца, — скупо пояснил шеф. — По какой причине ты, красавица, изволила задержаться?

— Мы с Алиной поздно проснулись. Шампанское — коварный напиток… И домой надо было заскочить: привести себя в порядок и переодеться.

Она кокетливо поправила вороток белоснежной шелковой блузки, заправленной в туго обтягивающие летние брюки.

Выходит, не я один ночевал в гостях! Однако Геле про то знать необязательно, для чего я адресовал Никодимычу умоляюще-раскаянный взгляд.

Шеф достал пачку «Мальборо».

— Ты потратила на девчонку уйму времени.

— Так получилось.

— День на каждого человека из окружения покойников — чересчур расточительно!

— Алина того заслуживает…

Последующий монолог подтвердил это: наша талантливая коллега выудила из своей бывшей ученицы массу любопытных вещей, которые в совокупности с уже имеющейся информацией давали новую пищу для размышлений.