Чертова дюжина

Итак, Алина с Замятиным познакомились полтора года назад. Буйство первых недель романа — частые и беспорядочные встречи — закономерно уступило место устойчивым и размеренным отношениям: Сергей Владимирович купил любовнице жилье и навещал исправно два-три раза в неделю. Иногда брал на деловые рауты с узким кругом приглашенных — не дай Бог, при большом скоплении гостей наткнуться на приятельницу жены! Периодически выезжали в столицу погулять и прибарахлиться. Замятин снабжал подругу и карманными деньгами — достаточными суммами, чтобы та ни в чем себе не отказывала. Таким образом, с организационной стороной — именно так выразилась Геля — все обстояло неплохо. В плане же духовном — сложнее. Сергей Владимирович не принадлежал к типу сентиментальных болтунов, плачущихся в жилетку и обсуждающих с любовницей свою личную жизнь. Лишь в последние месяцы, привязавшись к Алине, начал давать слабину: несчастен, мол, в семейном плане — женился необдуманно, жена как женщина не удовлетворяет, но привычка — вторая натура. Впрочем, делился в пристойно-сдержанном тоне, без особых подробностей.

О работе вообще помалкивал: вроде бы и не скрывал, когда Алина интересовалась, но избегал обсуждения конкретных деталей и тактично уводил разговор в сторону.

На квартиру к любовнице Замятин нередко приводил старинного друга Валеру — Валерия Ивановича. Мужчины крепко выпивали, разговаривали «за жизнь», пели. Алина при этом торчала на кухне — Сергей желал чисто мужского общения. Однажды изрядно захмелевший, он прогнал девушку… на улицу — зимней-то ночью! Алина обиделась, промерзнув час у подъезда, и ушла ночевать к подружкам в студенческое общежитие. Прощение потом дорого обошлось Сергею и в прямом и в переносном смысле слова.

Изредка на посиделки приглашался третий приятель — Рома Перевертышев. Все трое дружили со школы, но Роман после окончания уехал из города, избрав профессию фотографа: колесил по стране, сотрудничая в разных газетах и журналах. Лишь в самом начале «перестройки и гласности» вернулся на родину, устроился фотокорреспондентом в местную газету и восстановил связи со старыми друзьями. Правда, союз возобновился с некоторым перекосом в сторону тандема Замятин — Слепцов, которые покровительственно поглядывали на Романа, застрявшего на нижних ступенях общественной лестницы.

Сергея Владимировича и Валерия Ивановича многое связывало в жизни и помимо детских лет. Оба вступили в брак в зрелом возрасте — в тридцать пять — и свадьбы сыграли с интервалом в неделю. Жен выбрали немолодых и не красавиц, но самостоятельных и обеспеченных материально.

И еще объединяла двух мужчин некая тайна, содержания которой Алина не знала. Тем не менее по отдельным намекам, взглядам, жестам приятелей она твердо уверовала в существование таковой.

— А помните, что говорила Софья Александровна?

Геля испытующе посмотрела на нас с шефом.

— Что Слепцов охотно вспоминал при ней свою холостяцкую жизнь, упрямо опуская один период… — проговорил Никодимыч.

— Когда они с Замятиным на месяц уезжали из города, — поддержал я.

— Молодцы, мальчики! Правильно сообразили!

Фу, какая фамильярность! Я — ладно, но начальник… Нашла пацана!

— И было это незадолго до знакомства Слепцова с будущей супругой, — невозмутимо уточнил шеф, проявив, на мой взгляд, постыдное попустительство девчонке.

А та занялась подсчетами:

— Валерию Ивановичу стукнуло сорок три. С женой прожили восемь лет. До свадьбы, по словам той же Софьи Александровны, встречались месяц-полтора… Получается, что друзья путешествовали весной восемьдесят шестого.

Геля победно сверкнула зелеными глазищами.

— Приблизительно, — подсунул я из вредности ложку дегтя в бочку с медом.

— Приблизительно?! — возмутилась девушка.

— Подведем итоги! — решительно встрял Никодимыч, пресекая базар в зародыше. — Милиция проделала за вчерашний день колоссальную работу, просеяла массу людей, но ничего стоящего не нашла. Кстати, Геля, твоя ученица держалась с парнями из угрозыска столь же откровенно, как с тобой?

— Ни в коем случае! Зачем? Ответы на вопросы — не более того.

— Замечательно! Мы пока впереди. Теперь во что бы то ни стало необходимо выяснить, куда выезжали и чем занимались Замятин и Слепцов. — Тогда мы приблизимся к разгадке причины их смерти…

* * *

Редакция размещалась в двухэтажном старинном особняке на центральной улице города. Толстые стены, подобно термосу, сохраняли в помещениях прохладу, особенно приятную после поджаривания живьем на солнечном огне.

В отделе писем любезно разъяснили, где сидит Пруст, и заверили, что Георгий Спиридонович несомненно у себя.

В маленькой комнате на втором этаже находились два письменных стола, пара стульев, книжный шкаф и человечек, читающий развернутую газету. При моем появлении полные щечки еще больше округлились, раздвинутые счастливой улыбкой.

— Здравствуйте, Костя… — Его бас поразительно контрастировал с комплекцией. Мы обменялись крепким рукопожатием. — Какими судьбами к нам?