Чертова дюжина

Они дружили со школы: Валера, Сергей, Роман… и Алик. (Четвертый?!) Трое первых из семей, которые принято называть благополучными. Алик же рос без матери, жил вдвоем с отцом-пьяницей, спившимся окончательно, когда сын учился в восьмом классе. Живчик, задира, не ахти какой здоровый, пацан отменно выучился драться — его побаивались и ребята постарше, а троице льстило покровительство, да и весело было: вечно Алик Степанов что-то выдумает такое… Пай-мальчикам иногда надоедала насаждаемая родителями благообразность — тянуло на остренькое.

Вопреки всем и вся, Алик не ушел в ПТУ и остался доучиваться для получения среднего образования: подрабатывал, воровал — выкручивался, добывая средства к существованию.

Перед выпускными экзаменами поехали классом на природу набраться сил для последнего испытания. Алик захватил «бомбу» краснухи. Тайком от сопровождавшей учительницы четверка друзей удалилась подальше в чащу леса, где и расправилась с пойлом. Точнее, львиную долю употребил Алик, остальные с восторгом и страхом пригубили. Захмелевшего заводилу потянуло на подвиги…

Как на грех, на них набрела пара прогуливавшихся одноклассниц, к одной из которых Алик давно и безнадежно «подбивал клинья». Лариса — дочь директора крупного завода — неизменно отвечала на попытки неуклюжих ухаживаний насмешками, зачастую обидными для самолюбия парня.

Одним словом, распаленный вином Алик вознамерился отыграться. Валера, Сергей и Роман сперва приняли его приставания к девушке за очередную шутку — жестокую, но шутку. И даже, похохатывая, удерживали подружку, не давая вмешаться. Тем более Лариса, хоть и сопротивлялась отчаянно, однако не кричала и не звала на помощь… Не понимали тогда, глупцы, причины… Так и хихикали до тех пор, пока Алик не повалил девушку на землю, срывая одежду. Тут наконец дошло!

Подружка вырвалась и с криком убежала, Слепцов и Замятин оттащили дружка от бьющейся в истерике Ларисы. Алик потерял голову от злости — завязалась драка.

На помощь подоспела учительница с остальными ребятами: Алика связали, отвезли в город и сдали в милицию.

Заботливые родители отмазали своих балбесов, сделавшихся, по сути, соучастниками попытки изнасилования. Скандал замяли, предав суду одного Алика. Он получил пять лет колонии…

— Что же потом?

Перевертышев уже пять минут молчал, погруженный в невеселые воспоминания.

— Окончили школу… Валера и Сергей поступили в институт, а я увлекся фотографией — уехал в столицу искать счастья. Вернулся в конце восемьдесят шестого и нашел друзей, обремененных семьями и общественными заботами…

Он грустно улыбнулся.

— И все эти годы…

— Не виделись, — ответил Роман, угадав вопрос.

— Тебе что-нибудь известно о судьбе Алика?

— Абсолютно ничего, со дня суда. Мы никогда не касались в разговорах с Сергеем и Валерой той истории — по молчаливому согласию наложили табу.

— Его отец?

— Слышал, что давно помер, других родичей у Алика в городе не было.

— Н-да… — пробормотал я. — Лариса?

— Слепцов как-то вскользь упомянул: вышла, де, замуж за военного и уехала с ним на Север… на учительницу выучилась.

— Куда конкретно?

Роман пожал налитыми плечами.

— И ты меня хочешь убедить, будто бы Слепцов взял с тебя клятву относительно школьных дел столетней давности?!

Перевертышев бросил вороватый взгляд из-под густых бровей и протянул:

— Не-ет…

— В чем же дело?

Он смутился и уставился на видневшуюся в окно крону дерева.

— Повторить вопрос?

— В связи с убийством Сергея я подумал про Алика… А когда Слепцов пришел ко мне, поделился опасением, что за ним следят и решил нанять детектива, чтобы в этом разобраться, я высказал подозрение… Но Валера посмотрел на меня, как на чумного, и ответил дословно: «Выкинь чушь из головы — такого не может быть!»

— Почему?

— И я спросил то же самое, а он разозлился внезапно и заорал: не смей даже имени Алика, мол, вслух произносить в милиции или где бы то ни было еще! Я поклялся…

— Странно… Слово ты дал, но сам-то думаешь по-другому, да?

Роман переменился в лице.

— Ты панически боишься Алика, дружок!

— Да, боюсь!!! — крикнул Перевертышев. — Его взгляд тогда при оглашении приговора… Он смотрел в нашу сторону не мигая!.. Это были глаза дьявола!!!

* * *

Я заглянул в контору и правильно сделал: шеф терпеливо дожидался отчета о выполнении задания. Геля, как выяснилось, успела «отстреляться» и ушла домой.

— Полагаешь, Рома все сказал? — спросил Никодимыч, выслушав про Алика.

— Да! Троица косвенно виновата в том, что Степанов попал на скамью подсудимых: если бы друзья сразу пресекли дурные поползновения парня, а не пускали слюни, пока он мял девушку, — ничего бы страшного не произошло. А вышло так, что, с точки зрения Алика, именно они предали его и сдали в милицию.

Шеф согласно кивнул.

— Страх погнал Романа из города, — продолжал я. — Слепцов и Замятин — более толстокожие — остались… И вернулся Перевертышев лишь спустя годы, которые притупили остроту неприятных воспоминаний. Однако с гибелью Замятина страх вспыхнул с новой силой. Разговор со Слепцовым приглушил его, но смерть второго друга подняла в душе Романа настоящую панику!