Чертова дюжина

Около двух часов ночи Танин приятель пришел в киоск, чтобы проводить подругу домой. Девушка пребывала не в лучшем настроении, поделилась обрушившимися на нее несчастьями и попеняла парню на частые отлучки, из-за которых вынуждена ходить домой в одиночку по темным улицам — пригрозила найти другого, более внимательного ухажера. Поругались… Тем не менее до дома он девушку довел, но расстались холодно и, вопреки обычному, в ночлеге приятелю было отказано. Тот ушел расстроенный и примерно час бродил по улицам, затем вернулся, собираясь помириться и просить прощения. В окне горел свет.

Это удивило: неужели не спит? Позвонил раз, другой — в квартире тишина. Подергал дверь — не заперта. Несколько раз окликнул подругу… Не получив ответа, вошел и обнаружил залитую кровью девушку на полу в прихожей. Воспользовался телефоном — вызвал «скорую» и милицию…

— Врачи не смогли спасти — умерла во время операции, — вздохнул Сысоев.

— Нож? — спросил шеф.

— Охотничьего типа. Лезвие широкое — задело сердце.

— Так в сознание и не приходила?

— Приходила…

Мы разом подались к майору.

— В машине на пути в больницу, буквально на несколько секунд…

— Что?!

— Лишь два слова врач разобрал: «Костя» и «знает». Все!

Теперь все одновременно посмотрели на меня.

— Врач не уточнил, слова в зависимости одно от другого или нет? — глухо проговорил я.

— Не уверен на все сто, но вроде бы между ними Таня произнесла еще одно…

— Какое?

— Увы…

Майор с сожалением развел руками.

— Свидетели? Следы? — заинтересовалась Геля.

— В подъезде три квартиры. В двух других жильцы крепко спали и ничего не слышали. Удалось установить троих, кто проходил по Садовой между двумя и тремя часами, никто из них и Тани с провожатым не видел, не то что возможного убийцу!

— Наверное, тот ждал в подъезде, — предположила Геля.

Сысоев не питал теплых чувств к женщинам-детективам, поэтому недовольно пробурчал:

— Не в подъезде, дорогуша, — там и спрятаться негде, — а во дворе…

— Я вам не дорогуша! — полезла в бутылку девушка.

Вмешался миротворец Никодимыч:

— Где — менее существенно, чем другое: почему Таня открыла убийце?

— Подумала, что друг притопал просить прощения, — пояснил майор. — Глазка нет…

— С учетом горького опыта должна была спросить «Кто?», — высказался я.

— Тебе виднее, — поддел Сысоев.

— Вот как?!

Лучше бы Геле молчать.

Майор (отдадим ему должное) ощутил неладное и вспомнил о мужской солидарности.

— Все произошло молниеносно, — заторопился он. — Таня открыла дверь, бандит прямо с порога нанес удар, поддержал оседающее тело во избежание шума от падения, закрыл дверь и убрался…

— Где долговязый псих? — со слабой надеждой спросил я.

— Лежит в стационаре… Хреново, друзья мои, — матерая «темнуха»[3]! — подвел итог сыщик.

— Не пойму, для чего убивать Таню? — задумчиво сказал Никодимыч, возвращая меня к прежней мысли.

Боялся, что засветился перед Таней при подготовке нападения на Слепцова, когда следил за нею, выверяя время и путь? Допустим, минувшие два дня вновь наблюдал — проверялся… И что же? Тогда он видел, как повязали психа и должен был успокоиться: девушка заметила таскающегося следом придурка, милиция заподозрила того в причастности к убийству заместителя мэра и сцапала. Сам же виновник чист — иначе бы не сняли охрану свидетельницы. Но он, наоборот, кидается в крайность…

— Возможно, убийца уверен, что Таня видела или знает нечто, способное вывести на него? — предположила Геля. — Она не придавала значения какому-то факту, не связывала с преступлением, но при определенных обстоятельствах могла прозреть.

Трое мужчин переглянулись. Ай да младшенькая! Во врезала! Мы-то с шефом не слишком удивились, но Сысоев… Он смотрел на сыщицу по-новому: недоверчиво и с интересом.

— Идея! — оживился Никодимыч. — Так называемая вторичная память!

Умный же у нас начальник — вон какие штуки знает!

— Плохо одно: правда это или нет, мы сможем выяснить теперь только у преступника, — посетовал майор. — Если поймаем…

— Зайдем с другой стороны, — предложил шеф, имея в виду Алика и остальное.

Слушал Сысоев внимательно, делая в блокноте необходимые пометки.

— Где? — задал он вопрос, обращаясь ко всем.

— Что где? — не сообразила Геля. Я, кстати, тоже.

— Перевертышев!

Никодимыч растерянно пошевелил губами и посмотрел на меня. На всякий пожарный я выглянул в коридор — скамья для посетителей пустовала:

— К девяти обещал… Наверное, из-за похорон не сумел.

Мое оправдание прозвучало не слишком уверенно.

— Посмотрим… — Майор потянулся к телефону, предварительно глянув на часы.

Существует теория, по которой убийцу зачастую тянет на место преступления. Аналогично — с похоронами жертвы. Положительные результаты получаются редко, но оперативники исправно шныряют на печальном обряде: смотрят, слушают разговоры…

— Сидоров? Ну-ка запроси, нет ли на церемонии дружка покойного, Романом зовут — фигура колоритная… Нет? Точно?! Ах его уже родственники Слепцова обыскались…

Мысли одна хуже другой лезли в голову: ладно бы сюда не пришел, но проводить друга в последний путь — святое! Определенно с Перевертышевым что-то случилось…

Наши мнения с шефом совпали.