Чертова дюжина

— У нас в городе нет близких родственников, а друзьям — их немного — сказали, что Лариса умерла. В подробности не вдавались — так хотела жена, — ответил на него Хохлов.

Что же, все встало на свои места…

* * *

Геля скучала в агентстве в гордом одиночестве, лениво шелестя страницами газеты «СпидИнфо». На титульном листе среди других анонсов номера выделялся заголовок «Как увеличить бюст».

— Волнующая проблема, да? — приветливо поинтересовался я.

— Какая? — не сообразила девушка.

— Про наращивание груди!

— Ты меня с кем-то путаешь…

Она сладко потянулась, выгнувшись и набирая в легкие побольше воздуха для подтверждения своих слов. Я с трудом отвел взгляд от натянувшейся блузки и спросил:

— Где шеф?

— В управлении у Сысоева — скоро подойдет.

— Алинку навестила?

— Решили не лезть на рожон и не открывать карты. Пусть милиция воюет, а там посмотрим…

— Уговорили-таки Митрича вломиться к Перевертышеву?!

Геля кивнула и тихо рассмеялась.

— Чего ты?

— Вспомнила, как шеф выкручивался, намекая про фотографии и одновременно выводя нас из-под удара. Цирк!

— Ну?!

— Есть, мол, у нас оперативная информация, но сами мы добраться не можем, уважая закон — ха-ха-ха!

— Клюнул?

— С трудом, однако бригаду на квартиру отправил.

— Нашли конверт?

— Не знаю… — Геля обиженно поджала губки. — Меня послали сюда встречать Ваше Величество.

— Зачем?

— Чтобы удержать от опрометчивых поступков: велено сидеть и ждать возвращения начальства.

— До каких пор?

— До победного конца! — ехидно обнадежила девушка.

Стало грустно, захотелось есть…

— Свари, пожалуйста, кофе, душечка.

Геля неохотно поднялась, всем своим видом давая понять, что выполнит просьбу из вежливости, хотя другая женщина, на ее месте, с учетом «некоторых обстоятельств», с чистой совестью послала бы меня очень далеко.

Я перегородил дорогу к тумбочке, где хранился кипятильник и прочие чайные принадлежности, и заключил коллегу в объятия.

— Пусти! — потребовала она холодно, не делая попыток вырваться.

Уничижительное презрение — да и только!

Наверху хлопнула входная дверь. Я отскочил в угол комнаты, окончательно упав в собственных глазах.

— Глупец! — высокомерно бросила Геля.

И ушла в туалет за водой, прихватив из тумбочки литровую банку.

Пребывая во власти пережитого унижения, я не отреагировал должным образом на величайшее событие — явление Сысоева в этих стенах — и ограничился почти равнодушным «Ух, ты…», оброненным себе под нос. Никодимыч, шедший следом, многозначительно поиграл бровями за спиной майора.

Начавшийся затем обмен мнениями «под кофе» заставил раненое сердце обрести привычный ритм.

Сотрудники угро изъяли снимки и без церемоний предъявили Алине, потребовав объяснений. Как я и предполагал, та разревелась, сославшись на свойственные ее натуре любопытство и тягу к острым ощущениям: Перевертышев предложил — она, дура, и согласилась… Но взаимоотношения с Романом никогда не выходили за рамки: мастер — модель. Оба с уважением относились к Замятину и «думать не думали о каких-то глупостях».

Самого Перевертышева никто не видел со вчерашнего вечера. Получалось, что последним его собеседником был я.

Отпечатки пальцев и другие следы в квартире принадлежали исключительно хозяину.

На розыски пропавшего, равно как и на поиски убийцы, брошен весь гарнизон милиции — результатов, увы, нет.

Отсутствовали у Сысоева и какие-либо зацепки оперативного характера, поэтому мое извещение о беседе с отцом Ларисы Хохловой взбудоражило и майора, и Никодимыча.

— В информационном центре областного управления есть сведения лишь о первой судимости Степанова, — воскликнул сыщик. — Надо срочно запрашивать Архангельск!

Он воспользовался телефоном и передал своим подчиненным необходимые распоряжения. Мы молча наблюдали.

— Высшая мера все же, — высказалась Геля, когда гость повесил трубку. — Не колония какая-то…

— Вот-вот! — поддакнул майор, остывший после первичного всплеска эмоций. — Ерунда это, мальчики… и девочки.

Существенное дополнение: рейтинг Гели явно вырос в глазах Сысоева.

— Ерунда?! — изумился Никодимыч. — В жизни и похлестче вещи случаются! Лично я допускаю, что Алик остался жив: помилование там или иная какая хреновина! Отсидел срок, приехал в город детства и учинил расправу над давними обидчиками… Не удивлюсь, если Перевертышев мертв, а труп валяется где-то в лесу.

— Со стрелой в горле? — скептически усмехнулся майор.

— А не мог ли сам Рома убить друзей? — неожиданно брякнула Геля.

— Точно, Геля!

По имени назвал — потрясающе!

Между тем майор серьезно занялся построением версии:

— Родители Ларисы не распространялись о гибели дочери, но это не значит, что тот же Перевертышев не имел возможности узнать подробности окольными путями, а потом использовать аналогичный антураж для устранения Замятина и Слепцова!

— Тогда он узнал и о приговоре Степанову, — упрямо заявил шеф. — К чему спектакль? Нестыковочка!

— Роман долго колесил по стране. Возможно, случайно наткнулся на живого Алика или выяснил другим способом, что тот жив, — сказала Геля.

— Вы забываете, коллеги: главное — мотив! — напомнил я. — Зачем Перевертышеву убивать школьных товарищей?