Чертова дюжина

Периодически кто-то дергал дверь — подозреваю, что обиженные мужики, но открывать не было желания. Затем они смирились и не пытались проникнуть на законные места даже тогда, когда кто-либо из нас выходил в туалет.

Лишь глубоким вечером наше уединение нарушила проводница, воспользовавшись ключом.

— Вы зачем хулиганите? — резко спросила она прямо с порога.

— Мы?!

— Заперлись — не даете людям лечь спать!

— Мы? — повторил я и встал, рассматривая прячущихся у нее за спиной мужиков.

— Наверно, случайно закрылось, — потух один.

— Мы постучать не догадались, — сник второй.

— Что?! — разозлилась проводница. — Вы… A-а, разбирайтесь сами!

Напоследок она окинула Ирину оценивающим взглядом.

Мы впустили незадачливых попутчиков, а сами выбрались проветриться.

— Я кажусь ей старухой…

— Кому?

Ира кивнула в сторону проводницы, колдовавшей возле котла с кипятком и печально произнесла:

— Ей, верно, двадцать, а моему сыну через четыре года в армию идти.

— Серьезно?! — не поверил я абсолютно искренне.

Про себя раньше отметил: конечно, дело идет к тридцати, но не ровесница же! Выяснилось — ровесница. Почти… Оттого так и приятно общаться — одно поколение.

Креолка немного воспряла духом и мы поболтали еще полчасика в пустом коридоре.

Соседи спали без сопения и храпа — хорошо.

— Ложись внизу, — предложила Ирина.

— Почему?

— Ты — здоровый, упадешь — шуму будет!

Посмеялись. Улеглись.

— Костя! — донеслось сверху. — Покажись!

Я встал и получил нежный поцелуй.

— Спасибо…

Это сказала она. Я мысленно ответил тем же, упал на свою полку и уснул как убитый.

* * *

Древний северный город встречал изнуряющей жарой и цветами. Утром!!! (Это — о жаре…)

Цветов нам с Ириной не досталось — их получили другие, более достойные пассажиры, чьи многочисленные родственники и друзья толпились на перроне. Зато солнечных лучей хватило с избытком: я взмок в джинсовой куртке, пока мы в людском потоке обтекали вокзальный павильон и спускались на площадь к остановкам городского транспорта.

— Ну, что я говорила?

Креолка раскрыла сумочку и с подкупающей непосредственностью провела носовым платком по моей потной физиономии. От аромата духов аж защипало в носу.

— Брось… — смутился я, тронутый вниманием.

— Надо же чем-то компенсировать труды носильщика!

По правде говоря, ее чемоданы, которые я галантно предложил поднести, тянули на центнер с хвостиком. Интересно, каких таких курортных сувениров она туда напихала? Обломков морских скал?

Предположение вызвало приступ заливистого смеха:

— Чудак ты, Костя! Исключительно фрукты для ребенка!

— Слыхал, на Соловках монахи и лимоны выращивали…

— То — на Соловках. И когда было? В нашем городе нынче все привозное. «Черные», знаешь, какие цены заламывают? Обалдеть можно!

Поневоле пропустили пару троллейбусов, взятых штурмом толпой приезжих.

— Может, на такси?

— Северный коэффициент! — веско возразила Ирина.

— Дала бы телеграмму мужу, чтоб встретил с машиной… — вспомнил я разговор про тезку-механика, больше влюбленного в «Тойоту», чем в родную жену.

— Подкалываешь? Он же в море. Разве я не говорила?

— Нет, голубушка! — Что-что, а такие вещи я помню. О сыне, отдыхающем в летнем молодежном лагере, — да, но об отсутствии главы семейства — никак нет!

— Еще в мае ушел… — вздохнула креолка, старательно изображая тоску истомившейся в разлуке супруги.

Жаждущих лезть в душное нутро троллейбуса поубавилось, и мы безболезненно внедрились на заднюю площадку очередного подошедшего к остановке.

Я с любопытством обозревал через грязноватое стекло проносящиеся мимо виды, где новые многоэтажки соседствовали с потемневшими от времени бревенчатыми домишками, а диковинные деревянные тротуары наезжали из переулков на каменные бордюры главных улиц, забитых иномарками.

Попутчица давала пояснения тем или иным достопримечательностям, добровольно взяв на себя роль гида. Временами она увлекалась, излишне тесно прижимаясь ко мне на поворотах — при ее росте сложно держаться за верхние поручни.

— На следующей выходить, Костя, — сообщила Ира грустным тоном.

— Помогу, — бодро заверил я.

Дом в стиле архитектуры пятидесятых приятно розовел свежей краской всего в полусотне шагов от навеса остановки.

— Какой этаж?

— Четвертый, — сказала женщина, с опаской поглядывая на стоящие возле крыльца чемоданы.

Ведь дал себе слово заниматься в командировке исключительно работой! И почему судьба вечно подсовывает всякие соблазны, а?

— Ты уверена, что пароход не дал течь и муженек не встретит меня какой-нибудь увесистой железякой?

— Скажу — водитель такси, которого попросила поднести вещи до квартиры! — с готовностью заверила плутовка.

Заговорщическая улыбка стала исчерпывающим аргументом…

— Сюда, пожалуйста! — громко произнесла Ирина, отперев дверь и прислушиваясь.

Тишину нарушило лишь мое тяжелое дыхание.

Она заглянула в обе комнаты и на кухню, после чего, не скрывая радости, воскликнула:

— Никого!

От сердца отлегло.

— Проходи… Сейчас согрею чай — перекусим.

— Э, нет… Спасибо душевное, но двину-ка я в гостиницу: не ровен час свободные номера разберут и даже твоя подруга не поможет.

— В крайнем случае, останешься у меня — места хватит!