Чертова дюжина

Журналиста явно заинтриговал приход человека, за которым он сравнительно недавно старательно бегал, стремясь взять интервью. А нынче тот, глядите, сам пожаловал!

— Вы навели на меня Слепцова?

Улыбка враз пропала.

— Ах вот оно что… Значит, Валерий Иванович проговорился…

— Вы не хотели этого?

— Слова не брал, но просил не ссылаться.

— Почему?

— Мне показалось, что вы не пришли в восторг от нашего прежнего общения, — смущенно сказал Пруст. — И мои рекомендации — не лучшая реклама для будущего клиента.

— Напрасно сгущаете краски, Георгий Спиридонович, — вы не правы.

— Да?! — обрадовался он, потирая пухлые ладошки. — Зовите меня Георгий — без церемоний!

— Хорошо знакомы со Слепцовым?

— Вовсе нет! Общался с ним несколько раз как с официальным лицом администрации.

— Не понимаю…

— Почему он обратился ко мне? — догадался журналист. — Некоторым образом случайно…

Фотограф газеты Перевертышев — с ним у Пруста сложились приятельские отношения в ходе совместной работы над материалами — посетовал, что друг попал в неприятную историю и нужна помощь смелого человека, имеющего опыт детектива. Вопрос деликатный и на милицию рассчитывать не приходится — огласка недопустима. Содержание проблемы фотограф перед журналистом не раскрыл, но имя друга назвал. Пруст удивился: величина все-таки по городским масштабам! И вспомнил о существовании сыскного агентства «Мистер Холмс», отличившегося в расследовании смерти банкира Носова. Перевертышев заинтересовался и вытянул у Пруста мои служебные и домашние координаты…

— Так уж и вытянул? — усмехнулся я.

— Ну-у… Да-а… Но-о…

Очень красноречивое мычание!

— И со Слепцовым вы не разговаривали?

— Конечно!

— Когда Перевертышев получил мой адрес?

— На прошлой неделе…

Есть о чем подумать… Слепцов заявился ко мне поздним вечером и упомянул о звонке неизвестного и назначении свидания как о событиях паручасовой давности… То есть я интересовал Валерия Ивановича в качестве громилы-охранника для обеспечения безопасности мероприятия. Но, если верить Прусту, неделю назад Слепцову требовался специалист иного амплуа — квалифицированный сыщик! Зачем? Какую работу намеревался поручить ему заместитель мэра?

— Позже вы с Перевертышевым вопрос не обсуждали?

— Нет! Я уехал в район на несколько дней: готовить цикл статей о фермерских хозяйствах. Вернулся лишь позавчера вечером, в день убийства… С Романом не виделся. А вчера он взял отгулы, чтобы помочь с похоронами.

— Завтра?

— Да, в полдень на Западном кладбище.

— Адрес Перевертышева есть?

Пруст продиктовал по памяти и доброжелательно предупредил:

— У Ромы сложный характер — общий язык трудно найти.

— Вы же нашли!

— Профессия! — улыбнулся снова Георгий Спиридонович.

— Ан-налогично, — заверил я.

Спешить с визитом к фотографу не хотелось по двум причинам. Во-первых, человек занят печальными хлопотами и до вечера дома скорее всего не появится, учитывая кощунственно-муторную систему проводов в последний путь. Во-вторых, утром удалось созвониться с Сысоевым и уломать его выделить сотрудника для охраны свидетельницы хотя бы на день — следовало проверить, как майор выполняет обещания.

Увы…

Вблизи крыльца, на игровой площадке, на дорожке вокруг детского сада, на всей остальной прилегающей территории, которую я тщательно прочесал, не встретилось ни единой души, отдаленно напоминающей работника милиции. Разве что поставили глубокого пенсионера, переодев в дворника, уныло гоняющего полуразвалившейся метлой пыль по асфальту.

Страшные проклятия обрушились на голову Сысоева. Они падали нескончаемым потоком, пока сам я рыскал по сонным коридорам в поисках Тани — у детей начался тихий час.

Нашел ее в столовой в кругу молодиц, гоняющих чаи. Девушка заметно смутилась и поспешно вытолкнула посетителя за дверь под любопытствующий шепоток остальных воспитательниц.

— С ума сошел! — сконфуженно выпалила она, плотно прикрыв створку.

— Все в порядке?

— Его поймали!

— Где?

— В кустах у веранды!

Прости, дорогой товарищ Сысоев! Прости за плохие слова…

Таня возбужденным шепотом сообщила, как в половине десятого к ней пришел молодой человек в штатском, отрекомендовался сотрудником милиции, пообещал контролировать вход в здание и прилегающую улицу и строго-настрого запретил подопечной куда-либо выходить без его сопровождения. Примерно час тому назад милиционер притащил в фойе упирающегося парня в наручниках, в котором Таня признала назойливого преследователя. Прибыла машина и увезла задержанного вместе с отличившимся охранником.

— По-моему, он сумасшедший!

— Охранник?!

— Не-а! — прыснула девушка. — Длинный!

Я ласково улыбался Тане, демонстрируя радость от окончания ее неприятностей, но в голове бродили невеселые мысли.

Длинный, как его окрестила девушка, мог следить, мог заявиться домой под влиянием, возможно, больного воображения, но убивал Слепцова и Замятина не он! Прятаться в кустах возле садика — исключительный идиотизм, а настоящий преступник обладает, напротив, дьявольской сообразительностью и расчетливостью…

— Откуда можно позвонить?

Она отвела меня в пустующий кабинет заведующей.