Чертова гора

Майк отложил дневник. Кофе совсем остыл. Он опрокинул чашку в раковину, а затем вновь наполнил ее свежесваренным кофе. Эрик сделал интересное открытие, о котором следовало бы сообщить опытному археологу. Ну конечно же, эта находка имеет огромное значение, потому что большинство из известных археологии кив были найдены, в лучшем случае, в частично разрушенном состоянии.

Насколько Майк припоминал, Эрик никогда особо не интересовался историей индейских племен Юго-Западных штатов. Естественно, не исключено, что он уже успел ознакомиться с некоторыми местными публикациями, посвященных скальным жителям. Возможно ему довелось прочитать некоторые из них, узнав оттуда об архитектурных традициях индейцев-анасази.

Ну а как же светящаяся красная линия на чертеже? Неужели кому или чему-нибудь понадобилось, чтобы эта кива была раскопана? Если это так, то для чего? И кто это мог быть?

Та гора, где Эрик затевал строительство, находилась в отдаленном, практически безлюдном и редко посещаемом районе штата.

Майк подошел к окну и взглянул на укрытую снегом землю. Следы были по-прежнему видны, словно напоминая о том, что все это происходит с ним на самом деле.

Где сейчас Эрик? Почему он не пришел? Отчего он выбрал для их встречи ту глушь? Или его перехватили по дороге туда? Что с ним? Мертв? Ранен? Или пленен?

Ну, это уже полный абсурд. Хотя, как знать? Ведь кто-то все же забрался к нему в дом и попытался украсть вот этот самый дневник, и вполне возможно, что как только до него дойдет, что его надули - а это, должно быть, уже произошло - он может решиться на еще одну попытку.

Чувствуя новый приступ раздражения и беспокойства, Майк Раглан снова взялся за дневник.

Если они ставили перед собой цель в целости сохранить эту часть руин, то это удалось как нельзя лучше. Весь вопрос в том, почему тогда оставшиеся развалины той же самой постройки были отданы на откуп времени и стихии, зачем понадобилось сохранять именно эту ее часть? Может быть это некая святыня? Нечто настолько особое, что должно быть любой ценой сохранено от разрушения?

В целости остались не только стены, но и штукатурка на них, и эта штукатурка сплошь изрисована какими-то символами. Штукатурка сохранилась замечательно, за исключением тех мест, где заметны следы водяных подтеков.

Четверг. Бессонная, тревожная ночь! Шеф, скорее всего, за всю ночь, большую часть которой он прорычал, лежа рядом со мной, так и не заснул. Несколько раз мне казалось, что за стенами хижины кто-то шевелится, а однажды я даже явственно ощутил, как будто на меня кто-то смотрит из темноты.

Наутро я проснулся с дикой головной болью, чувствуя во рту гадкий привкус. Разведя в печурке небольшой огонь, я сварил кофе, а затем вышел на улицу. Как распоследний дурак я напрочь забыл о том, что первым делом надо бы поискать на земле следы, и спохватился лишь когда мы вместе с псом уже успели сами достаточно наследить кругом, затоптав все следы, что могли быть здесь кем-то оставлены. Принявшись снова разглядывать киву, я вдруг понял, что в ней не было сипапу.

Сипапу, как я это понимаю, называют дыру в полу кивы, символ того, каким образом племя анасази перебралось в этот мир. Те сипапу, которые мне приходилось видеть были различными по величине - начиная с размера в чайную чашку, они доходили до диаметра раза в два большего.

В этой же киве - которая, должно быть, представляет собой образец отклонения от традиционной культуры - напротив, в стене устроено ложное окно, или глухая ниша, напоминающая михраб в мечети. Казалось, что свод стены ниши и земля, которой она была засыпана, прежде, чем я выгреб ее оттуда, состояли из какого-то рыхлого на вид серого вещества. У меня не было ни малейшего желания дотрагиваться до него руками, и поэтому я не стал этого делать.

Возвратившись обратно после беглого осмотра кивы, я обратил внимание на то, что мной до сих пор оставалось незамеченным. Мой чертежный карандаш бесследно исчез, а на его месте стоял миниатюрный, совсем крохотный кувшинчик, высотой не более трех дюймов!

Оторвавшись от дневника, Майк допил кофе. Он понимал, что нужно как можно скорее возвратиться обратно и разыскать Эрика, но интуиция подсказывала ему обратное - "Не ввязывайся!" Ведь это все проблемы Эрика, а он здесь и вовсе не при чем. Это Эрику пришла в голову идея перебраться жить в эти края и выстроить здесь дом, хотя Майк неоднократно и одинаково безуспешно пытался отговорить его от такого поступка.

- Так что совесть моя чиста, - вслух произнес он, чувствуя фальшь в собственном голосе.

Эрик просил о помощи, просил помощи именно у него, а ведь Эрик вовсе не был склонен просить окружающих о чем бы то ни было. И если не он, Майк, то кто тогда? И кто еще, кроме него, мог знать или хотя бы догадываться о том, что Эрик Хокарт попал в беду? Да и вообще, многие ли знали о том, что он здесь?

В конце концов, разве сам он, Майк Раглан, не имел отношения к расследованию происшествий невероятных и сверхъестественных? Разве не считал он сам себя скептиком? Человеком, ничего не принимающим на веру?