Чертова гора

Господствующие в обществе настроения зачастую оказывают влияние и на теорию. Во времена всеобщей борьбы за мир считалось неуместным думать об анасази, как о воинствующем племени. Майя тоже считались крайне миролюбивыми, до тех пор пока непомерное количество принесенных ими в жертву людей не стало говорить само за себя. Выдвигались и иные предположения насчет того, что подвигло анасази перебраться с вершин столовых гор в скальные жилища. Не нужно обладать сверх проницательностью, чтобы догадаться, что ни один здравомыслящий человек, вне зависимости от того, каким привлекательным в некоторых отношениях ни показалось бы подобное жилище, не станет мучить себя, совершая изо дня в день восхождение по крутым вырубленным в камнях ступенькам, перетаскивая наверх пищу, воду и дрова для костра, если только на это его не подвигнет крайняя нужда.

Память способна создать золотой ореол вокруг минувших времен, пока наконец от них останутся одни только приятные воспоминания. Должно быть то же самое относится и к племени анасази, некогда населявшему район "Четырех углов". С каждым днем им приходилось углубляться все дальше и дальше в равнины в поисках топлива для очага или леса, пригодного для строительства, много претерпевая от засухи и частых напегов вражеских кочевых племен. И на этом фоне тот мир, что был давным-давно покинут ими начинал снова представляться весьма привлекательным. Возможно также, что древние злые силы исчезли из него, затаились на какое-то время.

Майк Раглан подписал чек и отправился обратно в мотель, собираясь написать несколько писем и забрать кое-какое снаряжение, которое могло бы ему очень пригодиться, в том числе и особые упаковки с едой, которые он обычно брал с собой, отправляясь в горы.

А теперь время навестить Иден Фостер! Оглядевшись по сторонам, и не заметив ничего подозрительного, он сел за руль. Где-то в глубине души у него все же жила робкая надежда на то, что Иден все же объявит ему о том, что Эрик уже освобожден, или должен оказаться на свободе в самое ближайшее время.

Нет такого человека, который по доброй воле отправлялся бы на смерть; каждый верит в то, что ему так или иначе все же удастся выжить. Каждый из нас не только является деятельным участником жизненного процесса, но одновременно и наблюдает за ним как бы со стороны. Окружающий нас мир существует как бы только для нас одних в нашем сознании, так что когда мы умираем, этот мир исчезает, хотя он может продолжать свое существование в сознании иных людей, которые видят его по-своему.

Майк Раглан думал об этом, направляя свой автомобиль по дороге, ведущей на запад. Все эти горы, леса и пустыни существовали для него только тогда, когда он мог видеть их, и ему трудно было представить мир, в котором он никогда не был. Он отдавал себе отчет, что у него нет ни малейшего желания отправляться туда, куда он сейчас едет против своей воли. Майк подумал, что каждый из нас в душе все-таки немножечко ребенок. Мы вырастаем, привыкая мыслить определенными категориями, принимая некоторые из них как единственно верные и правильные. Взять, к примеру, хотя бы честность и преданность. Даже самый пропащий вор, по-черному крадущий все, что только можно украсть, обманывающий и предающий всех и вся, приходит в неописуемое бешенство, доведись ему самому вдруг оказаться ограбленным, обманутым и преданным. И сам он, Майк Раглан, теперь был связан по рукам и ногам чувством верностью дружбе, то, что сам он считал делом чести.

Стоял погожий солнечный день, и стрелки часов уже перевалили за полдень, когда он наконец подъехал к дому Иден Фостер. Майк развернул машину и припарковал ее так, чтобы потом можно было без проблем выехать обратно на дорогу. Начиная с этого момента каждый сделанный им шаг, каждая прожитая минута будут сопряжены со смертельной опасностью.

Она сама открыла ему. На миловидном лице, теперь очень бледном, застыло напряженно выражение, глаза казались огромными. Она отступила от двери, давая ему войти, и Майк мгновенно огляделся по сторонам. В комнате никого не было.

Он прошел в гостинную и сел на кресло, стоявшее у стены. Они как будто были одни, но в то же время он был уверен, что это не так. И теперь, когда пришло его время, Майк внезапно почувствовал себя готовым ко всему. Черт с ним со всем, будь что будет. Он готов ко всему. Если они сами станут нарываться на неприятности, они у них будут.

- Где Эрик? - требовательно поинтересовался он. Его тон был несколько резковатым.

Она поджала губы, и он заметил, как гневно сверкнули ее глаза. Черт возьми, он начал совсем не с того.

- В конце концов, - добавил он уже потише, - он мой друг.

- Я ничего о нем не знаю. Вы пришли не по адресу.

Майк пожал плечами.