Чертовку вызывали?

С шумом восстав из пены, я быстрым движением стерла с лица влагу и зыркнула по сторонам. Магия перенесла и водрузила ванну аккурат посреди раздевалки, где сейчас суетились и торопливо покидали поле боя игроки и тренерский состав. Рискнули и не побоялись приблизиться к злющей девушке только двое – Коул и Ден.

Ден Вентери в своем излюбленном красном летном комбезе с видом победителя стоял и лыбился, демонстрируя ровный и белоснежный оскал. Точно избушка из известной сказки, Коул стоял ко мне задом, к лесу передом, точнее лицом к одному конкретному бессовестному дубу.

Судя по тому, как сильно напряглись широкие плечи Сент-Клера, серый кардинал был в шаге от того, чтобы познакомить собственный кулак с лицевыми мускулами противника.

Что его останавливало? Понятия не имею! Я-то была готова приступить к членовредительству, не сходя с места.

Но, возможно, от драки Коула останавливала прозрачная завеса, разделяющая парней?

Присмотревшись, узнала в мутном заслоне полог невидимости, наведенный Сент-Клером, дабы защитить материализовавшуюся нимфу от похотливых взглядов молодых магов. Сразу как-то стало легче дышать и говорить гадости.

– Ден, вот скажи, – садясь и разворачиваясь к обидчику, начала я, – ты всегда такой упрямый засранец или только когда дело касается меня?

Вентери не мог меня видеть, но это нисколечко не мешало ему стоять с видом победителя, таращиться на завесу и злорадствовать.

– Я не упрямый. Я последовательный. И потом, я неоднократно предупреждал тебя: мое терпение не вечно.

– Ты за это ответишь, – очень хотелось сказать мне, но Коул пообещал это первым.

Нет, обещанием там даже и не пахло. Это была констатация. Сухая и жесткая. Даже мне неуютно стало, что уж говорить про Вентери. К его чести, капитан команды смог сохранить лицо даже в такой ситуации. Ден наклонил голову, мол, твое право, развернулся и молча вышел, оставляя нас вдвоем.

Едва закрылась дверь, полог невидимости упал. Коул шумно прорычал что-то себе под нос, аки разбуженная среди спячки медведица, выдернул из своего шкафчика темно-синий халат и все так же, не оборачиваясь, протянул мне.

– Одевайся. Здесь холодно, вода быстро остынет.

Встав, схватила протянутую вещь и укуталась в безразмерный халат, оказавшийся удивительно мягким.

– Как у него это вышло? – спросила между делом, присматриваясь к участку почище, на который можно было бы встать голыми ногами. – Я думала, такие штуки вешают только на преподов.

Коул нерешительно повернул голову, глянул через плечо, а после стремительно обернулся и подхватил меня аккурат в тот момент, когда я, задрав ногу, попыталась перешагнуть через бортик.

– И! – совершенно по-девчачьи вскрикнула я, от неожиданности хватаясь за шею серого кардинала.

Тот стоически снес боль от вонзившихся в его кожу ногтей, перенес меня поближе к шкафчикам и водрузил на лавочку.

– Ты пропускала слишком много тренировок, игнорируя дисциплинарное наказание за драку с Лиэсой и настойчивые попытки Вентери достучаться до твоей совести.

В наличии последней я искренне сомневалась, но слушала внимательно.

– Ректор поначалу был против, но совершенно неожиданно сегодня Дена поддержал профессор Ринг.

Вспомнила многострадального преподавателя, вечно отрываемого от трапезы, прониклась сочувствием и мысленно простила.

– Ден воспользовался твоими личными вещами, оставленными в ящике, и сделал маячок для переноса.

– Вот тварь! А я еще на Ублюдка наговаривала.

– Я пытался предупредить, но… Ладно, переодевайся, а я пока свяжусь с твоим отцом и предупрежу, что ты застряла с нами до глубокой ночи, – обрадовал Коул и стал неохотно отстраняться.

Только теперь я поняла, что все это время стояла на скамейке в его безразмерном халате, доходящим до пят, в непростительной близости от мага. Мои руки продолжали обнимать мускулистую шею, а ладони Коула словно прописались на моей талии.

Но хуже всего то, что мы шептались! Шептались не как заговорщики, планирующие прибить и закопать труп. Мы интимно тянули паузы, смотрели на губы друг друга, тянулись за теплом чужого тела.

И чем дальше отстранялся Сент-Клер, тем меньше мне хотелось его отпускать. Может, поэтому я спонтанно брякнула:

– Ты с ней спал?

Это было неожиданно, потому что ну какое мне дело до его шашней с предводительницей кур? Нравы на Сатурналии были вольными, блюсти честь девиц никто не заставлял (ну кроме Неда Хантера, но тот вообще отдельный случай, есть даже подозрения, что клинический).

И тем неожиданнее оказалось услышать:

– Спал. А после еще с двумя. Чтобы отвлечься и забыть.

– Помогло?

Кривая усмешка и предельно честное:

– Не особо.

Его глаза удивительным образом напомнили мне две чашки с кофе. Они отталкивали свет, не пропуская его вглубь, но все же в них читалась печаль. Глухая и злобная. А еще никто из магов и волшебниц Сатурналии не пил кофе, поэтому оценить глаза Коула могла лишь я. И это знание удивительным образом льстило моему эго.

И если эго оказалось сражено обаянием серого кардинала и валялось в отключке и розовых слюнях, то подозрительность не дремала.