Чертовски неправильный номер

– Когда ты?.. – но я недоговорила. Как я могла прокомментировать тату с собственным именем на члене этого парня?

– Как только понял, что ты настоящая, – легко ответил Линкольн. Будто в его поступке не было ничего необычного.

– Я…

Все еще не сумев подобрать слов, взглядом я снова обвела прописные буквы, и меня захлестнули чувства. Он словно заклеймил меня своей, заявил на меня права так, как прежде никто не делал. Я всегда была никем не желанной, всюду чужой девочкой, передаваемой от человека к человеку, от семьи к семье в качестве обузы, и никогда не чувствовала, что где-то в мире вообще есть место для меня. Я не нужна была даже своей матери. Но, как ни странно, увидев свое имя навсегда запечатленным на коже Линкольна, более того, на таком интимном ее участке, я ощутила, как зиявшая во мне пустота, образовавшаяся за долгие годы, когда меня бросали и отвергали, заполнилась, и боль прошла.

Я внезапно почувствовала голод. И неуверенно вытянула руку.

– Черт, да, прикоснись ко мне. Я жажду этого, – пророкотал Линкольн восхитительным низким голосом, подливая бензина в уже полыхавший во мне огонь.

Все потихоньку выходило из-под контроля, меня захлестывала похоть. В тот момент я почти не сомневалась, что способна кончить даже от одного только его голоса. Приблизившись, я легкими поцелуями проложила путь вниз по животу Линкольна, облизывая каждый бугорок пресса. Добравшись до его сексуальных косых мышц, я задержалась, проведя языком по рельефу. Линкольн содрогнулся от моих прикосновений и неровно задышал.

Я дошла до его впечатляюще длинного члена и на мгновение заколебалась. Просто этот зверь был действительно огромен, по меньшей мере, дюймов девять [12]. Но его вид и запах так меня завели, что я не смогла устоять. Пальцами провела по всей длине его члена, обводя каждую пульсировавшую вену. Я чувствовала исходящий от него жар, кончики моих пальцев покрылись его жидкостью. Линкольн пристально наблюдал за мной, его глаза потемнели от желания. Я осторожно обхватила пенис ладонью, хотя мои пальцы даже не сомкнулись вокруг его толщины, и на головке выступило еще немного влаги.

Я больше не могла противиться желанию ощутить его на вкус. Он уже давал мне попробовать себя, и теперь я хотела большего. Я наклонилась и высунула язык, чтобы слизнуть капельки влаги, собравшейся на кончике его члена. Линкольн застонал и дернулся, когда я облизала его головку. Я всегда полагала, что члены на вкус не очень, но его… У меня возникло ощущение, что я впаду в зависимость.

Раньше мне казалось, что я возненавижу такого рода ласки. Буду чувствовать себя униженной, павшей. Повзрослев, я смутно припоминала, как натыкалась на маму за этим занятием, и все заканчивалось плохо.

Но сейчас все было иначе. Линкольн был другим. Я хотела, чтобы он потерял контроль и взял от меня то, чего хотел. Вынуждая его подчиняться и задыхаться, я ощущала пьянящую власть, которая вызывала привыкание. Я хотела вознаградить его за подарок. Потому что считала его татуировку подарком, лучшим из всех, что мне вручали.

Линкольн стонал, запрокинув голову, пока я исследовала его своим ртом. Я взяла его глубже, плотно обхватив губами, и стала осторожно посасывать.

– Малышка, да-а-а, вот так, – стонал он.

Его слова придали мне уверенности, подтолкнув к экспериментам. Я дразнила его своим языком, заставляя стонать и тяжело дышать, умоляя о большем. Я нашла угол, под которым могла взять его еще глубже.

– Черт, да, милая, – хвалил меня Линкольн, пока я сосала и ласкала его член. – Как же хорошо, малышка. Вот так… Пожалуйста, не останавливайся.

Он обхватил мой затылок и, не заставляя, но и не нежничая, пытался зайти в меня целиком. Я попыталась открыть горло, чтобы приспособиться к толчкам, но из-за его длины у меня появился рвотный рефлекс.

– Возьми его весь. Еще чуть-чуть. Давись моим членом, – его голос стал жестким и требовательным. Я стонала, вылизывая его член, и мокла от того, чем мы занимались. – Я хочу трахнуть этот идеальный рот. Позволишь мне, малыш? Заставишь меня кончить?

Я застонала в ответ, не вынимая его член изо рта, и он убрал волосы с моего лица.

Под его руководством я нашла ритм, который доводил его до предела. Моя киска текла от возбуждения. Линкольн застонал и вошел глубже, надавливая на заднюю стенку моего горла. С каждым толчком я хотела его все больше.

Рукой он обхватил мой подбородок и большим пальцем обвел нижнюю губу. Я расслабила губы и пробовала его, наслаждаясь соленым привкусом. Я дразнила его языком, выводя узоры вокруг его головки. Из его горла вырвался низкий стон. Затем он рукой скользнул к моему затылку, чтобы удержать на месте, и стал насаживать меня на свой член. Он продолжал входить, уверенно и глубоко, пока не достиг задней стенки горла.

– Расслабь горло, детка, – тихо прохрипел Линкольн.

Я глубоко вдохнула и попыталась расслабиться, тогда он толкнулся глубже, и его член плавно скользнул дальше. Он, запрокинув голову, застонал от удовольствия, крепко схватив меня за волосы, чтобы задержаться в таком положении:

– Черт.