Червивое сердце

Когда он ушёл, я позволил себе заплакать. Отчаянье разрывало моё сердце оттого, что я никогда уже не смогу играть на лютне, и оно было сильнее боли в сломанных руках, сильнее страха за жизнь.

«Дурачок, — шепнула мне Дэмон ласково, — тебе не об этом надо сейчас беспокоиться. Сегодня полнолуние. Ночью тебя достанут из ямы и устроят охоту».

— Значит, мне осталось недолго страдать.

«Так ты решил сдаться?»

— А у меня есть выбор? Что я могу против стаи оборотней? С переломанными руками мне даже не вылезти из ямы. Да и что бы это дало? Они найдут меня и затравят, как зайца.

«Ты забыл? У тебя есть я».

— Да что ты можешь?

«Очень многое, мальчик. Но ты должен пустить меня в своё сердце».

— Нет.

«Ну, тогда ты умрёшь».

— А ты, как же ты без меня?

«Кто-нибудь подберёт дорогую лютню».

— Почему же тогда тебя не отобрали у меня до сих пор?

«Потому что я этого не хотела. Я же демон и кое-что могу, забыл?»

— Так вытащи нас отсюда.

«Ну, так впусти меня в своё сердце».

— Я лучше умру.

«Тогда подумай не только о себе, но и о Лаки. Неужели ты хочешь, чтобы она стала женой кровожадного старика?»

— Нет! — вскрикнул я, вспоминая поцелуй и полный боли крик, когда мне сломали руки.

«Тогда только пожелай, и мы с тобой не только убежим, но и очистим это место от нежити».

— Ты сможешь?

«Мы сможем».

— Поклянись мне!

«Не знаю, чем могут клясться такие, как я, но даю тебе слово, Мир, что если ты пустишь меня в своё сердце, я помогу уничтожить всех твоих мучителей в Замке Трёх клыков».

— Что я должен делать?

«Просто дай своё согласие».

— Хорошо, я согласен, входи в моё сердце.

Ничего необычного не произошло, только сердце стало значительно тяжелее. Потом ушла боль в руках.

«Пошевели пальцами», — услышал я голос в своей голове.

Я с готовностью выполнил приказ — руки были целы. И тогда я заплакал и засмеялся от счастья одновременно.

«Перестань реветь, — в интонации Дэмон послышалось раздражение. — Возьми лютню и вылезай из ямы».

Я закинул лютню за спину и стал карабкаться наверх, цепляясь за камни и корни. Руки были не только целы, они стали сильнее. Крышку мои мучители даже не потрудились захлопнуть, не то что запереть. Они не сомневались, что у меня не хватит сил сбежать.

Я с ненавистью пнул крышку — для скольких несчастных она стала преградой к свободе и жизни?

«Разве крышка виновата?»

— Нет.

«Ты знаешь, кто виновен?»

— Знаю, но я мог пнуть крышку, а стукнуть Дука мне не по силам.

«Глупости. Тебе сломали руки, но вот они целы. Тебя бросили в яму умирать, но вот ты поднялся из неё. И у тебя есть силы, чтобы совершить правосудие здесь и сейчас».

— Но как я могу это сделать?

«Подумай хорошенько, ведь ответ есть в твоей голове».

— Я не знаю его.

«Подумай. Кто такой Дук?»

— Оборотень.

«Кто такие Дарики?»

— Оборотни.

«Как думаешь, почему Дук прервал свадьбу?»

— Потому что Лаки была взволнована?

«Чушь».

— Потому что слуги могли увидеть его истинный облик.

«Ещё одна чушь, слуги знают, кто он».

— Почему же не убегут, не расскажут?

«Кому?»

— Королеве!

«Королевы ещё нет. А прежней не было до этого никакого дела. Она слишком зависела от людей, подобных Дуку. Но мы ушли от темы, ты теряешь время».

— Я не знаю. Не мучь меня, Дэмон, я не знаю!

«Знаешь. Ты знаешь, почему оборотни не охотятся стаей».

Я вдруг чётко вспомнил наш разговор со Стелли.

Дэмон расхохоталась.

— Теперь ты знаешь всё, что есть в моей голове? — испуганно спросил я.

«Почти всё. Некоторые моменты твоих воспоминаний скрыты от меня, словно на них кто-то набросил тёмную ткань. Меня это волнует, но не сильно, зато сердце твоё я вижу отчётливо».

— И как нам может помочь то, что оборотни в зверином обличье не ладят друг с другом? Здесь и сейчас они люди.

«Так сделай их зверями».

— Как, я же не маг?

«Твой отец был прав: простому человеку не нужна магия, он может гораздо больше сделать своим мастерством. У тебя есть талант, Мир, есть лютня и есть я. Этого достаточно. Ты несколько лет играл для Дука, ты знаешь его сердце не хуже, чем знаю его я, и ты сможешь разбудить в нём зверя несколькими аккордами. И вот когда они все тут станут зверями, то сами друг друга и уничтожат».

— А если я не смогу?

«Глупый вопрос, его вообще никогда нельзя задавать себе ни при каких обстоятельствах. Ты сможешь, Мир, другого выхода нет. И хватит болтовни, играй!»

Я выбрался из подвала, встал напротив Замка Трёх клыков — и заиграл.

После этой ночи в моих волосах появились седые пряди.

Я был на грани обморока, но Дэмон не давала мне остановиться. И я подчинялся ей, думая о том, что совсем недавно эти существа сломали мои руки, думая о Лаки, думая обо всех жертвах этой стаи.

Через час всё было кончено. В живых остался всего один оборотень, но и он умирал от глубоких ран, нанесённых сородичами. Я прекратил играть и осторожно подошёл к нему.

Зверь обернулся человеком. На меня снизу вверх смотрел Дук. Обычно так на него смотрел я.

— А ты не так прост оказался, — прохрипел он.

— Как видишь, — ответила за меня Дэмон. У меня самого не было ни сил, ни слов. — Я просто узнал свою цену.

— Что ты такое?