Червоточина

Разбудило его царапанье и скулеж. Каспар с трудом разлепил веки, но увидел лишь тусклые красные угольки, тлеющие в очаге камина. Узкие окна были плотно зашторены и темнота вокруг была непроглядной. Урри остервенело царапался в закрытую дверь.

– Погоди, малыш, я сейчас.

Каспар сел и голову пронзили спазмы жуткой мигрени. Последняя порция бурбона перед сном была явно лишней. Он нашарил в кармане корпус телефона и включил фонарик. Урри продолжал ломиться в запертую дверь. Наверное сожрал что-то в лесу. А ещё надо будет проверить срок годности на этих подозрительных собачьих консервах.

Странно, но пёс, если уж ему приспичило, обычно будил Каспара, забираясь ему на грудь и облизывая лицо, а сейчас он ожесточённо рушил дверь, весьма старинную и, скорее всего, баснословно дорогую.

– Прекрати, собака, я уже иду.

Каспар добрался до выключателя и включил свет. Открыв дверь, он вышел в прихожую, страдальчески морщась, потирая глаза и виски. Урри метнулся белым снарядом прочь из гостиной.

Куда же он дел этот поводок. Ага, вот ты где.

Каспар влез в резиновые сапоги, отомкнул бесконечные засовы и приоткрыв дверь, бочком протиснулся на улицу. Но никто не последовал за ним. Каспар удивленно оглянулся. Терьер замер перед подвальной дверью, его верхняя губа угрожающе приподнялась. Каспар несколько раз позвал собаку по имени, но пёс не обратил на него ни малейшего внимания.

– Ладно.

Каспар вернулся в дом и сразу же испытал облегчение. Тьма снаружи немного пугала его, к тому же неясная тревога, вызванная сильным похмельем, не располагала к ночной прогулке.

– Ладно, – повторил он.

– Сиди тут, если эти крысы для тебя важнее, чем сон твоего хозяина. Но не буди меня больше.

Каспар подошёл к подвальной двери и приложил ухо к её грубым доскам, стянутым проклёпанными ржавыми полосами. Внизу было тихо, как в могиле.

– Спокойной ночи.

Он вернулся в гостиную, на свой драный диван, и некоторое время лежал в темноте, прислушиваясь. Потом уснул.

2.

На следующее утро он пробудился от низкой вибрации своего телефона. Будильник звонил уже второй раз. Голова трещала и всё тело ломило, как на начальной стадии простуды. В его ногах калачиком свернулся Урри, пёс вильнул хвостом, широко зевнул и снова закрыл глаза.

– Вставай лежебока. Пойдём на прогулку.

Огромная таблетка растворимого аспирина изрядно облегчила первый, самый трудный утренний час, но прогулка к морю далась Каспару нелегко. Урри всё время исчезал в лесной чаще, Каспар тревожился и постоянно озирался, высматривая фигуру с бледным пятном вместо лица. Но им никто не встретился. Еловый лес пропустил их к побережью и влажный морской воздух освежил Каспара. Потоптавшись по скалам примерно с полчаса, они двинулись обратно. А ещё минут через сорок, Каспар, обезболенный таблетками и взбодрённый парой чашек крепчайшего чёрного кофе, уже сидел за рулём своего автомобиля. Тот утробно гудел, преодолевая коварные ухабы, скрытые под вязкой жижей глубоких луж. Рядом с ним на пассажирском сидении балансировал Урри, стараясь удержаться на гладкой обшивке кресла – машину изрядно болтало. Каспар завистливо вспомнил малолитражку агента; лёгкость, с которой его авто преодолевало этот путь; мужчина был прекрасным водителем. Или очень хорошо изучил эту дорогу. Через километр это мучение кончилось – размокшая лесная дорога вывела забрызганный грязью автомобиль на узкую асфальтированную трассу. Тот покатил вдоль стены ощетинившихся иглами елей, неприступной, как ряды швейцарских пикинёров. Изредка эти лохматые чудовища расступались, чтобы явить путнику горб замшелого валуна, похожего на спину притаившегося тролля или сланцевую скалу, ощерившуюся острыми неровными обломками, будто пасть какой-то сказочной твари.

Такой пейзаж сопровождал их до самого городка. Тот был весьма скромен. Казалось, пара-тройка последних веков минули его стороной. Кривые брусчатые улочки, потемневшие гнилые балки фахверковых домов, выгоревшие бурые черепичные крыши – всё это выглядело, как и несколько сотен лет назад. Единственной современной постройкой была автозаправка, но она стояла на изрядном удалении от первых городских строений, будто изгнанная собака, всё ещё отирающаяся около своей бывшей стаи.

Каспар доехал до единственной площади города, в середине которой высилось каменная ратуша с покосившемся шпилем, и припарковал автомобиль. Дальше, до офиса конторы, ему придётся идти пешком, по местных узким проулкам и дрянная телега, запряженная ослом, не протиснулась бы.

– Охраняй, я скоро.

Урри состроил важную морду, и, приподняв кончики ушей, уставился сквозь лобовое стекло вслед удаляющемуся хозяину.

– Как прошла первая ночь на новом месте? – поинтересовался агент, пожимая Каспару руку, и пристально вглядываясь в его лицо сквозь свои круглые, зелёные стекляшки.

Каспар допускал, что выглядит весьма неважно, ибо аспирин уже отпустил, кофеин также прекратил свое бодрящее воздействие и последствия вечернего злоупотребления вновь вцепились в него терзающей абстиненцией.

– Угу, – только и смог он выдавить из себя.