Чеширская улыбка кота Шрёдингера. Мозг, язык и сознание

Эти данные, количество которых огромно, показывают совсем другую картину: в любой деятельности, кроме разве что самой простой механической (и то я в этом сомневаюсь), принимают участие многие отделы мозга, и не только каждый делает свою часть работы, но, самоорганизуясь, они составляют хорошо слаженный ансамбль. Музыкальная метафора — мозг как оркестр — мне кажется правильной. Ее можно и развить: все «музыканты» живут по своим адресам (и в этом смысле идея локализации не дискредитирована), но когда появляется общая задача, те, кто может и должен ее выполнять, соединяются друг с другом, «съезжаясь на jam-session», где и ведут себя как диктуют правила джаза — у них нет нот, нет дирижера и многие из них никогда не встречались раньше, но они настраиваются и импровизируют. А потом разъезжаются по домам… Конечно, это звучит слишком просто, но общая идея, как я думаю, такова (о процессах такого рода писали Анохин и Хебб еще в середине прошлого века).

Фактически все высшие психические функции ассоциировались в конце XIX и в первой половине XX века с левой половиной мозга (почему она и стала называться доминантной), правой же сначала отводились только эмоции и кое-какие зрительные функции. Однако и тогда были внимательные и беспристрастные исследователи: например, Х. Джексон не только заметил, но и опубликовал свои наблюдения о том, что разные аспекты речи управляются разными полушариями мозга (это, впрочем, не произвело никакого впечатления на научную общественность и было оценено десятилетиями позже). Одним словом, началась эра изучения специализации полушарий, которая в совсем ином плане продолжается и сейчас, хотя мода на бинарность давно прошла. Параллельно не забываются и иные варианты локализации функций, что в основном имеет отношение к клиническим приложениям.

Считается, что генетические события привели к специализации полушарий и это сделало нас людьми, так как левое полушарие взяло на себя языковые функции, что имело далекоидущие для антропогенеза последствия (включая шизофрению, при которой полушарный баланс еще больше расшатан; см. работы Т. Crow). Но это лишь одна из точек зрения, и подходить к этому надо аккуратно. В последние годы появилось много прекрасных исследований, обсуждающих сам статус асимметрии мозга, например то, является ли языковое развитие причиной или следствием церебральной асимметрии.

Традиционно считается, что нарушение доминантности левого полушария приводит к аномалиям овладения языком, иногда не компенсируемому. Механизмы этого мало изучены, хотя данные мозгового картирования делают связь между латерализацией (распределением функций между полушариями) и языковым дефицитом очевидной. Непонятно также, как связаны генетически обусловленная атипичная латерализация языка и патология развития. В работе [Bishop, 2013] рассматривается вопрос о том, есть ли гены, вызывающие такие аномалии, и что именно они кодируют. Подчеркивается также, что церебральная латерализация не является стабильной характеристикой (мы писали об этом много лет назад: она меняется не только с возрастом, но и с состоянием, например в результате дисбаланса гормонального фона, с типом задачи и т. д.). Не утихает интерес к соотнесению полушарной доминантности с когнитивными стилями и т. п.