Чешские сказки

Засела у него в голове эта думка, но, сколько ни думал, ничего умного не придумал. Вот кто-то и научил его.

— Позови, — говорит, — своих соседей в гости, и, как будут они сидеть пировать, тут и попроси их.

Кум Негода и попался на удочку. Зарезал хорошего теленка, пару овец, несколько кур. Пани Негодова наготовила пропасть всяких кушаний. С пивоваренного завода привезли пива, все соседи к ним собрались, пошел пир горой, такого и старики не помнили. Сидят, едят, пьют, и все время: «Пан кум Негодяй», да «Пан кум Негодяй». Тут он вроде рассердился и говорит:

— Знаете что, соседи? Называйте меня как-нибудь иначе! Неужели нельзя?

Все с радостью ему пообещали больше не называть его так. А когда все, что было на столе, подчистую съели, подают руку и говорят:

— Всего хорошего, пан кум Негодяй! Всего хорошего, пани кума! Будьте здоровы, пан кум Негодяй!

Разошлись гости, а Негода опять загоревал:

— Сколько мы с тобой, жена, добра перевели, а толку никакого! Это они, должно быть, нарочно мне в глаза тычут.

И такая его взяла досада, что белый свет стал не мил.

Через некоторое время он снова говорит жене:

— Наверно, не так мы все сделали. Надо было созвать все село и всю округу.

Опять стали готовить угощение. Созвал Негода округу, все село, даже батраков пригласил, старался никого не обойти. Ну, понятно, такой пир подороже обошелся; сколько одной скотины порезали, сколько птицы пошло! Нечему дивиться, что в кармане у Негоды пусто стало.

— Ничего, — говорит, — не пожалею, пропадай все добро вместе с халупой, был бы только толк!

Наняли кухарок, пекли, варили, жарили — дым стоял коромыслом! А пива-то, пива сколько накупили! Хоть залейся. Вот пируют гости, веселятся, а кум Негода всем улыбается, всем наливает да потчует:

— Ешьте, пейте, соседушки, чувствуйте себя как дома.

Рюмочки-стаканчики звенят, гости чокаются, а кум ведет с ними такую речь:

— Соседи! Уж очень неприятна для меня одна вещь. Прошу вас — уважьте, перестаньте называть меня «кумом Негодяем». Неужели на свете другого имени нет?

Все сейчас с ним согласились и обещали:

— Ну, конечно! О чем говорить. Мы уже и сами об этом думали.

Целый день ели гости и пили, пировали да так наелись, что потом несколько недель у них животы болели.

После пира кум Негода проспал до обеда, а после нарядился и пошел по селу. Вот идет ему навстречу сосед.

— Доброе утро, кум Негодяй! Хорошо ли выспались?

Встречает другого — тот его так же приветствует. Со всех сторон так и сыплют: «Доброе утро» да «Доброе утро», и хотя бы один забыл прибавить при этом «кум Негодяй»! Прибежал кум домой и говорит:

— Послушай, жена! Что за чертовщина? Ведь опять все то же. Всю скотину мы порезали, всю птицу им скормили, а толку никакого! В такие долги залезли, а они все свое. Что же нам теперь делать? Как с долгами рассчитаться? Пойду хоть шкуры продам, все кое-какие денежки выручу.

Уложил кум в мешок телячью шкуру, козью, несколько овечьих:

— Теперь шкуры в цене, пойду снесу их в город. Дай мне с собой на дорогу краюху хлеба.

Перекинул Негода мешок через плечо и отправился. Не больно-то весело шагалось ему. Да и день был на редкость жаркий, ну настоящее пекло.

— Вот еще, — говорит себе Негода, — буду я в такую жару таскаться. Да пропади все пропадом. — Растянулся в тенечке близ дороги и заснул. А шкуры-то на жаре протухли, развелось в мешке червей, мух да жучков всяких. Жужжат, будто пчелы роятся.

Проснулся кум Негода под вечер и прислушивается:

— А, черт! Что это за дьявол там жужжит? Ну и жужжи, если нравится, плевать мне на тебя, продам вместе со шкурами.

Солнце уже зашло, стало смеркаться. Видит кум, что сегодня ему в город уже не поспеть, и направился вдоль речки к мельнице. Мельник, мол, знакомый, переночую у него.

Заходит Него да в горницу и просит мельничиху:

— Уморился я, а идти еще далеко. Будьте так добры, разрешите у вас переночевать.

Хозяйка посмотрела на него со злостью и говорит:

— Не вовремя вы пришли, милый пан. Хозяин уехал зерно покупать, я дома одна, не могу я вас пустить.

— Да куда же, к черту, я на ночь глядя потащусь, — говорит ей кум Негода.

— Тут и разговору никакого быть не может! — отрезала хозяйка, повернулась и вышла из горницы.

Кум Негода оглянулся — шмыг на печку, подобрал ноги и сидит. Мельничиха входит — смотрит, нет его.

«Вот и хорошо, что ушел, — думает она, — не больно-то он мне здесь нужен, только помешал бы», — и позвала служанку.

— Вот что, Анинька, пойди в курятник, поймай двух каплунов — того рыжего да еще белого — и четырех цыплят. Да не забудь зарезать две пары голубей. Ощипай их. Хозяин воротится с рынка, надо ему хороший ужин приготовить.

Засуетились обе, забегали, хлопочут. Мельничиха разрумянилась, как кумач.

— Пожалуй, этого мало будет, не хватит! Принеси-ка еще и утку.

Хозяйка сама все печет да жарит, сало так и трещит, а кум Негода смекает: «Эге, — думает он, — вряд ли все это готовится мельнику на ужин! Тут что-то другое!»