Чешуя ангела

– Разгон митинга националистов на Исаакиевской, погром таджикского общежития на Просвете, есть жертвы, губернатор объявил чрезвычайную ситуацию; в Идамаа вырезана российская спортивная команда. «Мезуза» пишет: власти Идамаа утверждают, что готовилось восстание русскоязычного населения, обезврежена диверсионная группа, в распоряжении полиции безопасности список подпольной террористической организации, идут массовые аресты. Подняты по тревоге войска Западного округа, к границе выдвигается сто сорок седьмой мотострелковый полк. Во дела!

Мимо с рёвом пронеслась бьющая огнями полицейская машина, следом тяжёлые грузовики с зарешеченными стёклами, на ними качались головы нацгвардейцев в круглых шлемах, словно свинцовые шарики перекатывались в шрапнельном снаряде. Елизавета вскочила:

– Господи, у меня же ребёнок один дома!

Наклонилась, содрала туфли и побежала босиком, разбрызгивая лужи.

39. Струп

Город, осень

– Кап. Кап. Кап.

Комната похожа на одиночную камеру. Или камера похожа на номер эконом-класса в двухзвёздочном отеле. Функциональный минимум: койка, табуретка, унитаз, раковина. Кран подтекает.

Тогда, в особняке Акселя, вежливый секретарь вырубил Игоря с одного удара, затылок до сих пор ноет. Игорь очнулся уже здесь, в номере-камере, с матовым стеклом в единственном окне. На стекле нарисован силуэт Петропавловки. Окно всё время светится одинаково-серым, словно круглосуточная белая ночь при пасмурном небе; из-за толстого стекла не доносится ни звука. Может, камера находится в подвале Большого Дома, может, вообще в тридцати метрах под землёй, в личном бункере, по слухам, имеющемся у Акселя.

В двери откинулось окошко, возникли стакан с бледным чаем и тарелка с едой, без изысков, но вполне съедобной – макароны по-флотски. Ложка, стакан, тарелка – всё пластиковое, одноразовое. Ненастоящее, хрупкое, как жизнь Игоря.

Герой компьютерной игры, несомненно, нашёл бы выход. Обнаружил бы тайник с оружием в стене или лаз в потолке, устроил бы пожар и вырубил прибежавшего на дым охранника, а потом со связкой ключей пробрался по тёмным коридорам на волю. Игорь, следуя логике игры, прощупал стены, но тайника не оказалось. Кажется, это не игра.

Игоря не бьют, не допрашивают, не дают возможности героически плюнуть в лицо негодяю. Его будто забыли, стёрли, превратили в непись, в персонажа без слов и места в сюжете.

Игорь думает о том, что успел узнать из разговора Акселя и Рамиля. Другой, наверное, переживал бы сейчас за судьбу Города, страны, мира; Игорь думает только о том, что будет с ним. И как из этого дерьма выбираться.

Если Аксель до сих пор не закопал его на городской свалке, если тратится на одиночную камеру, макароны по-флотски и комплект пластиковой посуды – значит, ценность Игоря всё ещё выше нуля. Аксель не станет содержать убыточный актив, следовательно, есть время что-то вспомнить, придумать, сделать, что-то полезное для олигарха. Надо только догадаться, что именно, и использовать для спасения.

Игорь ложится на койку, смотрит в белый потолок. Итак, что ещё Аксель не знает о Конраде? Игорь не успел сделать доклад по последним результатам поисков, что-то ещё не сформировалось из-за недостатка данных, что-то и не планировал выкладывать, придерживал, как козыри. Ясно, что Акселю и Рамилю позарез нужен Конрад, но не любой Конрад, а готовый к сотрудничеству. И для этого нужны аргументы, которые должен добыть Игорь. Какие? Думай, Дьяков, думай, пока ещё есть такая возможность, у куска органики под многотонными завалами городского полигона такой возможности не будет.

Игорь морщится. Одна фраза, сказанная Акселем, никак не даёт покоя: что Игорь – приманка для Конрада. В каком смысле, почему? Когда-то, неимоверно давно, четыре месяца назад, Конрад сам пришёл в офис и попросил о помощи. Или – не сам? Эта первая встреча – результат хитроумной комбинации, в которой они оба, Конрад и Игорь, использовались втёмную? У Акселя есть опыт в таких операциях.

Нет, лучше об этом не думать. Какой смысл? Лучше искать пуговицу.

Итак, чего хочет Аксель? Денег? Игорь не инсайдер из «Роснефти», не топовый биржевой брокер. Власти, путь к которой – конфликт с Западом? Вполне управятся без Игоря, кандидат исторических наук не командующий округом, не глава парламентской фракции, даже не полковник нацгвардейцев.

Игорь зажмуривается, рисует в голове образ Акселя: не всесильного олигарха, с каким не справиться, не переиграть, а обычного человека, со своими изъянами и слабостями. Серое пористое лицо, узелки синих сосудов, одышка, толстое брюхо. Острые зубки, мелкие, как у какого-нибудь недохищника, ёжика или белки: улитку или гусеницу загрызёт, а вот лося или медведя – уже вряд ли. (Ну ты даёшь, Игорь! Да он магистральные газопроводы перекусывает и хребты вице-премьерам. Ладно, продолжай.)