Честь дороже славы

– Мы надеемся на усиление позиций Шагин-Гирея. Ногайцы и горские народы так или иначе зависимы от крымского хана. Хотя риск его свержения после вывода наших войск сохраняется. Дело в том, что после переселения христиан из Крыма в Азовскую губернию между ханом и Суворовым, а также нашим крымским резидентом Константиновым отношения чрезвычайно разладились. Это мешает, прежде всего, Шагин-Гирею укрепить в ханстве государственную власть, – Стахиев, кладя руки на поручни кресла и показывая, что собирается встать, не без сожаления заключил: – Признаться, ведет он себя не как зрелый муж. Почти всю осень в прошлом году не появлялся в своей столице, а занимался соколиной охотой. Суворов предлагает найти ему замену. Императрица ищет решение. И ваша миссия будет способствовать этому…

8

Особая сложность задания и непредсказуемость путешествия в чужедальний край, где давно нет ни войны, ни мира и реальна любая опасность, побудили Зодича вести дневник на французском языке. Вот его перевод.

«2 апреля. Третий день мы находимся на пути к Сухум-кале. Небольшой парусник, гонимый ветром, идет вдоль побережья курсом на северо-восток. Судно старое и скверное, паруса ветхие. Дьявол угораздил меня согласиться с предложением Яхи, который, как я убеждаюсь, ни на грош не дорожит ни своей, ни чужой жизнью. Он бесконечно молится Аллаху, что-то подвывает под нос, хлещет воду и дрыхнет. При этом выглядит вполне здоровым и спокойным. Зато для бедного Пьера плаванье оказалось сущим адом. Его беспрестанно тошнит, он то и дело бегает в отхожее место и поминает всех чертей. Бедняга бледен, как мануфактурное полотно. Но при этом чувства юмора по-прежнему не теряет. Расспрашивая о горской стране, он задает заведомо смешные вопросы, на которые я стараюсь в меру моего остроумия давать ответы. Проводник на наш хохот взирает с подозрением: не издеваемся ли над ним? Я попробовал перевести ему шутку, но он не понял ее совершенно.

Попутный ветер раздувает паруса. Море то слегка зыбится, то раскачивает волну. Цвет его постоянно меняется. Вблизи – зеленовато-стального оттенка, а по кромке горизонта – лиловое. Солнце украдкой выглядывает из-за кочующих туч, мрачных и гривастых. Водные валы невысоки – иногда лишь захлестывают корму. Торчать на ней безрадостно – ветер достаточно холоден, временами наносит туманом. Из семи членов команды фелюги только капитан Исса-эфенди, штурман и первый помощник являются подданными Порты, все остальные – иноземцы: два матроса-раба с греческих островов, один грузин и еще серб по имени Милан.

8 апреля. Сухум-кале – старый турецкий порт на кавказском побережье. Множество судов, среди которых и военные, пришвартовалось к длинному каменному причалу. Один французский и два венецианских парусника стояли на якоре. Нас встретил берег солнцем. Абрикосы, черешни и вишни в цвету! В городе благоухает сирень. Мой Пьер чуть не заплакал от счастливого облегчения, когда ступили на земную твердь. Но, увы, нас ожидала незадача. Приятель Яхи, который прежде вел его через перевалы в Черкесию, недавно убит. Среди местных жителей не нашлось охотника сопровождать нас в опасном пути. Я был вынужден воспользоваться подсказкой и отправиться на рынок, расположенный на окраине. Столпотворение напомнило мне крымский базар. Чего только здесь нет! От редких заморских фруктов, овощей, посуды, шелка и муслина до самого изысканного оружия. Богат выбор лошадей. Отдельно расположено торжище людьми. Мужчины-невольники, большей частью молодые, стоят рядами, им не разрешают садиться на землю. Некоторые, как я слышал, говорили по-русски. Все они истощены, с лицами, выражающими печаль и безнадежность. При этом их владельцы постоянно грозно покрикивают на них, требуя улыбаться проходящим покупателям. Отдельно, под навесами из тростника и в открытых шатрах, ждут своей участи узницы. Как бы подчеркивая их рабское положение, женщинам не позволяют закрывать лица. Наоборот, хозяева не жалеют белил и прочих средств, чтобы подчеркнуть внешность своего „живого товара“.

Пьер не сводил жадных глаз с хорошеньких невольниц, пока мы с Яхой ходили вдоль палаток, знакомясь с торговцами. Они знают толк в этом ремесле. По обыкновению, дельцы покупают юных черкешенок у абреков или прямо у родителей, в аулах, а затем привозят сюда и втридорога перепродают в серали по всему Востоку. Один из них, носящий фамилию Паннус Тухманов, крымский армянин, откликнулся на нашу нужду. Оказалось, он в большой чести у главного черкесского князя Дулак-султана, который указан в данной мне инструкции как наиболее воинственно настроенный к России лидер закубанцев. Мы сговорились, что отправимся в дорогу, как только работорговец сбудет с рук своих женщин.