Честь семьи Прицци

— Разумеется! Ведь она специалист. Когда я объясняю дону Коррадо, что у нас нет иного выхода, как прибегнуть к помощи женщины, он не просто согласится, но и поймет, что такой специалист — женщина, которая предложила трюк с куклой в виде ребенка, — заслуживает оплаты по высшему разряду.

— Сколько это, папа?

— Сто тысяч.

— Нет, пап, это стоит сто пятьдесят.

— Не могу тебе ничего обещать, потому что это зависит не от меня. Завтра вечером я тебе позвоню.

Айрин постучала в стекло, жестами приглашая их войти. Ее губы безмолвно двигались. Анджело открыл стеклянную дверь.

— Ужин готов! — объявила Айрин.

Глава 22

Винсент свдел у Сестеро на Бруклинских высотах и с нарастающим волнением слушал дона Коррадо. Они были вдвоем в жарко натопленной комнате — дон Коррадо любил, чтобы камин горел круглый год.

— Твоя дочь много страдала, — говорил он. — Ах, мне ли не знать, что она перенесла! Но Господь учит нас быть милосердными, и Святая Дева Мария подает нам лучший пример. Настало время и тебе проявить милосердие. После десятилетних скитаний во тьме и пустыне твоя дочь — моя внучка — просит тебя простить ее, поскольку человек, которому она причинила зло, символически положил конец нашим мучениям, женившись на другой женщине. Мэйроуз избавлена. Ты избавлен. Я избавлен. Честь восстановлена. И я на коленях умоляю тебя даровать прощение твоей дочери и позволить ей вернуться в семью. Вот ее письмо — взгляни. Прочти письмо, Винсент. Узри, как дитя любит тебя, поскольку знает, что кара, понесенная ею за прегрешения против чести, была наложена тобой по справедливости. Она желает о тебе заботиться, и видит Бог, ты нуждаешься в ее заботе, Винсент. Ты слишком долго прожил в тоске и одиночестве. Скажи мне, что я могу послать ее к тебе, и ты примешь ее в свои объятия. Давайте любить друг друга, ведь наши дни на этой земле так недолги.

Слезы струились по впалым щекам дона Коррадо, когда он договорил.

— Пришли ее ко мне, папа, — всхлипнул Винсент, — мы воздадим друг другу за все эти годы. Она снова моя дочь.

Пока ее отец и дед в Бруклине познавали свои скрытые способности к милосердию и состраданию, Мэйроуз сидела в офисе Престо Чиглионе, что располагался над его баром в восточном пригороде Вегаса. С виду Чиглионе был классический гангстер, говоривший на сиенском диалекте итальянского. Аккуратно разложив перед ним на столе три снимка Айрин, Мэйроуз отсчитала десять сотенных и спросила:

— Вам известно, кто я?

— Да, мисс.

— Вы понимаете, что эта тысяча долларов может быть вашей?

— Да, мисс.

— Вы когда-либо видели эту женщину?

— Дважды, мисс. Она приезжала одна. Выпила, поглядела по сторонам и уехала.

— Когда это было?

— Пару недель назад. Может быть, раньше.

— Примерно в то время, когда убили Луиса Пало?

— Да, мисс.

— Послушайте, Престо. Я сейчас спущусь в бар на десять — пятнадцать минут. Вы вызовите сюда по одному всех ваших людей и спросите, не видал ли кто из них эту женщину в ту ночь, когда застрелили Луиса Пало.

— Да, мисс.

Мэйроуз спустилась в бар, села в дальнем углу, подальше от лестницы, и заказала коктейль «Ширли Темпл».

— Что? — переспросил официант.

— Что слышали. Или вы хотите, чтобы вам объяснил мистер Чиглионе?

— Нет, все в порядке, я сам справлюсь.

— Только не слишком сладкий, — предупредила Мэйроуз.

Двадцать минут спустя подошел бармен и сказал, что ее приглашает мистер Чиглионе.

Мэйроуз дала ему десять долларов и отправилась наверх.

У Чиглионе сидела миловидная девушка в форме официантки.

— Расскажи, что ты видела, когда пристрелили того парня, — мрачно велел он.

— В тот вечер сидели мы, значит, на парковке в «тойоте» — я и Джон, дальнобойщик. Я поднимаю голову и вижу при свете фар, что эта женщина в таких узких штанцах бежит и садится в машину к парню, которого потом нашли мертвым. Потом она выскакивает, открывает багажник, берет оттуда что-то и возвращается к себе. Мне показалось, по крайней мере, что она вернулась в ту самую машину, на которой приехала. Потом она уехала. Я и забыла об этом и только вспомнила, когда вы стали спрашивать.

— Вы внимательно посмотрели на фотографии? — спросила Мэйроуз.

— Да, это точно она.

— Спасибо, — поблагодарила Мэйроуз, кивая хозяину.

Тот достал из кармана пачку банкнотов, вынул две по пятьдесят и протянул девушке: — Купи себе сигару, детка.

— Значит, решено, — сказал дон Коррадо, — я передам внучке, что она может вернуться домой. Теперь мы должны решить вопрос с банком и дать добро Чарли. Пригласи, пожалуйста, Эдуардо.

Когда пришел Эд Прицци, дон Коррадо выдал им по мексиканской сигаре и заговорил:

— Сумму выкупа за Филарджи мы переведем за границу. Ты, Эдуардо, предупреди людей.

— За границу?

— Так удобнее. Местная полиция ничего не сможет сделать, поскольку находится вне юрисдикции похищения, а Интерпол работает только как телеграф — шлет депеши, и все. Но Гомски, конечно, сообщит копам, что выкуп был передан в США, чуть ли не за углом в Центральном парке. Пусть дожидаются здесь, пока мы там заберем денежки.

— Где конкретно, папа?