Честь снайпера

— Да, товарищ комиссар. Сержант снайпер, через десять дней армии Второго Украинского фронта начнут крупное наступление, нацеленное на вытеснение немцев с Украины и открытие дальнейшего наступления на Будапешт. В этом районе разразятся хаос и беспорядок, и когда это случится — Грёдля отзовут в Берлин. Наша возможность уничтожить его исчезнет. Так что, сержант снайпер, мы крайне стеснены во времени. Срок ограничен. Его нужно уничтожить до того, как он ускользнёт, а он непременно ускользнёт с началом наступления. Часы тикают.

— Отменно подытожено, — закончил Крулов. — Бесполезно, но отменно. Юная леди, я поведаю вам истину, о которой подполковник предпочёл бы не знать. На войне стратегическое почти всегда отступает на второй план перед личным. И настоящая причина здесь именно личная. Похоже, что этот Грёдль — особенный любимчик Гитлера. Они вместе ещё издавна — Грёдль был одним из первых приверженцев его теории и одним из первых, кто получил высокие посты. Вождь осознаёт, что потеря Грёдля будет особенно болезненной для Гитлера, словно потеря отца либо дяди. И это делает задание личным, поскольку в этом задании вы выражаете волю нашего лидера против воли их лидера.

Поэтому-то мы и искали идеального кандидата.

— Женщину?

— Красивую женщину. Разве вы не видите? Это идеальное прикрытие. Немцы не дураки, но даже при всей своей эффективности они не станут подозревать такую красавицу. Мужчины ради любви и красоты делают такие вещи, на которые никогда не пойдут под страхом боли или даже смерти. Они подчиняются, предают, избегают, увиливают и уклоняются ради красоты, а вот противодействуя силе — героически встают во весь рост. Мы понимаем это и поэтому выбрали именно вас.

— Когда я приступаю? — спросила Петрова.

Комиссар глянул на свои часы.

— Через десять минут.

Глава 7

Москва

Наше время

Его полностью металлический рост составлял восемнадцать футов. Его девятифутовый томиган весил пару тонн как минимум. На нём была рабочая шляпа триста пятьдесят восьмого размера, а на лице — ни единой черты сомнения или страха, но лишь героическое упорство, с которым он вёл свой воображаемый отряд гигантов вперёд поднятой к небу рукой с трёхтонным пистолетом Токарева в ней.

«ПАРТИЗАН», гласила бронзовая табличка на статуе. Как и все статуи, эта привлекала безразличных птиц, оставлявших знаки завоеваний там, где даже Вермахт не справился. Миллионы занятых москвичей не обращали на них внимания — только Суэггер и Рейли, сидящие на лавочке перед статуей.

— Вроде бы у меня что-то есть, — сказала она, резюмируя итоги дня, проведённого в архивах Красной Армии.

— Я слушаю.

— Украина, 1944-й. Это определённо случилось до двадцать шестого июля, поскольку в этот день немцы покинули Станислав, потому что началось крупное наступление русских. Записей об убийстве Грёдля нет.

— Таким образом, Грёдль убежал. Добрые погибают молодыми, злые продолжают жить.

— Был замечен в Рио, Афинах, Сан-Паулу, Шанхае после войны. Израильтяне гонялись за ним, прилагая огромные усилия. В ту же сеть они поймали Эйхманна, но Грёдль был куда как умнее. Профессор экономики, ты же помнишь? Похоже, что у него было много людей, веривших в него и стремившихся помочь ему. Эйхманн был же простым невзрачным клерком. Банальное зло и всё в этом духе. Ну, какие мысли о противостоянии Петровой и Грёдля на Западной Украине в 1944-м?

— Определённо, ей не удалось задание. Возможно, что в наказание Сталин её уничтожил. Во время войны он казнил двести тридцать восемь генералов — явно не тот парень, которого ты захотела бы разочаровать.

Боб провёл весь день, знакомясь с военной ситуацией на Украине в период 1944-го года.

— К июлю немцы были практически выброшены из Украины, но продолжали цепляться за ту небольшую часть, где располагается Станислав и начинаются Карпаты. Однако, они понимали, что красные скоро дойдут и сюда, чтобы вышибить их дальше. Двадцать шестого русские начинают обстрел, и немцы уходят. Русские же занимают Станислав двадцать седьмого.

— Вот тут становится интересно, — прервала его Рейли. — Последняя волна немецких злодеяний во время и после двадцать шестого, когда немцы уходили. Горная деревня под названием Яремче была сожжена, а почти сотня жителей уничтожена.

— Понимаю, к чему ты ведёшь, — ответил Боб, прокручивая мысль в голове. — Русские идут, русские всё ближе… и перед лицом всего этого немцы совершают массовое убийство, хотя у них по горло дел с отступлением.

— Совершенно точно.

— Так что же их так взбесило?

— В том-то и состоит вопрос.

— Я вспомнил, что когда Гейдрих был убит чешской разведкой в 42-м, они просто сошли с ума. Лидице, город, где прятались убийцы, был просто сметён с лица земли. Массовые казни, ужасные допросы… это один из принципов их действий — безумствовать, когда случается убийство. Или хотя бы покушение.

Тут Боб прервался, увидев нечто новое в старых сведениях.

— Может быть, она его ранила. А может, и промахнулась, но они всё равно сорвались с цепи. Возможно, что как в Праге, кто-то сдал её, так что её поймали и убили, избавив Сталина от беспокойства.