Честная игра

— Ни за что на свете, радость моя! — и, припав устами к ее устам, добавил: — Если я не могу доставить жене моей удовольствия, то пусть мне будет стыдно, как говорят американцы. Это я все дело испортил. А теперь мы прекрасно проведем вечер!

Фелисити расхохоталась, когда увидела их, и вызывающе посмотрела на Джервеза.

— Ага! — воскликнула она. — Все-таки пришли! Этот материал годится для муштровки, дорогая Филь! Начни действовать, как ты намеревалась!

Она томно продолжала начатый фокстрот. Джервез и Филиппа тоже смешались с толпой танцующих, а потом Джервез прошел в комнату, где играли в карты.

Он снова чувствовал себя уставшим и бесконечно скучал. Танцы ему никогда не нравились в такой мере, как многим его друзьям; это было единственное занятие, которое он не считал спортом, и смеялся над теми, кто рассматривал танцы с этой точки зрения. Его единственным настоящим спортом было поло, но сегодняшняя игра его утомила, и он чувствовал сильнейшее желание лечь спать.

Было только двенадцать часов, и он знал, что пройдет еще два часа, прежде чем можно будет надеяться, что Филиппа захочет уехать.

После довольно азартной игры в покер он вернулся в большой зал. Была половина второго, и он подумал, что хорошо бы потанцевать последний танец с Филиппой и предложить ей отправиться домой. Он не мог ее сразу найти, а потом вдруг увидел танцующей с Тедди Мастерсом.

В это время произошло одно из тех злосчастных совпадений, которые иногда оставляют глубокий след в жизни людей.

Почему нам иногда бывает суждено увидеть единственного человека, которого любишь, вместе как раз с тем лицом, которое одно способно заставить нас потерять всякое чувство самообладания и причинить себе, таким образом, бесконечные мучительные терзания? Это — рок! Мы иногда сворачиваем в какую-нибудь улочку, чтобы сократить себе дорогу, вовсе не думая встретить здесь любимого человека, и, как нарочно, встречаем его — или ее! — лицом к лицу и в сопровождении того, кто в состоянии вызвать в нас самую дикую ревность!.. Или, например, по той или иной, по-видимому, серьезной причине отменяется свидание; чтобы как-нибудь убить время, мы берем билет в театр — и оказываемся как раз рядом с любимой и другим!.. И уверения, что «он» или «она» будто бы звонили нам, чтобы сообщить, что причина отмены назначенного свидания отпала, тонут в горькой мути наших переживаний…

И вот то совпадение, что толпа расступилась, чтобы дать Тедди и Филиппе возможность закончить действительно прекрасный танец, было последней каплей в чаше страданий Джервеза.

Совершенный танец — прекрасное и даже волнующее зрелище. Тедди и Филиппа танцевали с серьезными глазами, немного мечтательно и гармонично в мельчайших движениях; молодость сплелась с молодостью, восхитительно, без напряжения.

— Очаровательная пара! — сказал кто-то возле Джервеза, и его ум словно эхо повторил эти ненавистные слова.

С секунду он испытывал жгучую зависть к светлым блестящим волосам Тедди, к его столь очевидной, несравненной юности. Ничто не могло с ней сравниться; это была единственная вещь, которую ни власть, ни бесконечное богатство — ничто не могло вернуть, раз мы ее потеряли.

Джервез продолжал наблюдать, музыка продолжала играть, а Филиппа и Тедди танцевали, перебрасываясь словами, улыбкой. Светлая голова наклонилась к золотистой головке.

Музыка кончилась. — «Наконец!» — горько подумал Джервез. Тедди и Филиппа вышли из круга, не разъединяя рук… Это длилось одно мгновение, но Джервез заметил.

Он направился прямо к Филиппе и вежливо сказал:

— Очень эффектно!

— Хэлло, Фл… лорд Вильмот! — сейчас же поправился Тедди. — Видели, как у Филь со мной прошла «Астарта»? Хороший танец, вы не находите?

У Джервеза было крайне неприятное чувство, надо было взять себя в руки. Он ни за что на свете не мог бы сейчас ответить в тон Тедди; он сделал огромное усилие и промолвил, надеясь, что говорит обычным голосом:

— Я только что сказал Филиппе, что это был эффектный танец.

Тедди был так же высок ростом, как и он, и его голубые глаза глядели прямо в серые глаза Джервеза, и Джервезу показалось, будто его глаза дерзко улыбаются, и что, несмотря на все его усилия, Тедди все понял.

Он всем корпусом повернулся к Филиппе.

— Думаю, что тебе уже хочется домой?

— Теперь? Так вдруг?

— Смилуйтесь! — вмешался, смеясь, Тедди.

Джервез почувствовал, что задыхается, он потрогал галстук, поправил воротничок и сказал немного глухо:

— Тогда давай танцевать, хорошо?

По крайней мере, танцуя, он держал ее в своих объятиях. Движение его успокоило, вдыхая аромат ее волос, ощущая гибкость и упругость ее тела, он старался избавиться от той волны ревности, которая грозила его захлестнуть.

Филиппа только что танцевала с человеком много моложе его; он наблюдал за ними, и это породило в нем почти невменяемое чувство горечи, ревности и подозрения.

Он слышал собственные слова:

— Тебе, верно, скучно после твоего последнего тура?

Филиппа, смеясь, сжала его руку:

— Ну, Тедди почти профессионал! А я нет.

— Все же тебе нравится с ним танцевать… Это было… вы оба выглядели так…