Честная игра

Леонора встала, машинально пробормотав в ответ какую-то трафаретную фразу учтивости. Майльс резко сказал:

— Садитесь, пожалуйста.

Она бросила на него острый взгляд своих больших, прекрасных глаз и решила, что он очень невоспитан.

— Я пришел, — продолжал уверенно Майльс, — чтобы сказать вам правду и вынудить вас говорить правду.

Леонора побледнела под своими румянами.

— Я не имею понятия, о чем вы говорите, — сказала она немного резко.

— Вы скоро узнаете, — возразил он мрачно, вынул из кармана два письма, взглянул на одно из них, а другое положил обратно, постукивая худым коричневым пальцем по письму, которое он держал.

— Это, — сказал он сурово, — последнее письмо моего брата ко мне. Оно было написано в день его смерти.

Он остановился и, не спуская глаз с лица Леоноры, добавил:

— В этом письме он утверждает, что вы получили письмо от вашего мужа, где он угрожает вам разводом, и что он, Тедди, уговорился с вами уехать вместе в Кению. У Тедди, пожалуй, было много недостатков, но никогда он не был лгуном и никогда в жизни не сделал подлости. Сегодня утром я прочел официальный отчет о судебном процессе. Я заметил, что на суде вы после присяги утверждали в своем показании, что были уверены в преступной любви моего брата к леди Вильмот. Я явился сюда, чтобы назвать вас лгуньей и доказать это.

Он остановился, почти потеряв голос.

Она поднялась, подошла к нему с гордым видом и взглянула ему прямо в лицо.

— Как вы смеете? — воскликнула она вызывающе. — Если бы мой муж был здесь, он бы…

— Я постараюсь увидеться с вашим мужем, — сказал Майльс, наблюдая, как страх показался в ее глазах. — Если, — он сделал паузу, не сводя с Леоноры беспощадного взора, — если вы не скажете мне правду, я ее все равно добьюсь. Я хочу снять пятно с имени моего брата, в связи с разводом Вильмотов. Ну а теперь говорите. В ту ночь Тедди направлялся в вашу комнату? Отвечайте!

И неожиданно он схватил кисть ее руки и сжал ее, как в железных тисках.

— Отвечайте мне или, клянусь Богом, я заставлю вас говорить.

— Да, — прошептала Леонора.

Он освободил ее руку, пробормотав при этом что-то непонятное.

— А когда он был в комнате леди Вильмот, вы следили за ним. Ведь вы же признаете, что видели его входящим туда, а женщины вашего типа еще никогда не брезговали подслушиванием. Вы подсматривали за ним, пока он был там… Что там произошло?

Леонора злобно смотрела на него; она хотела, было, не отвечать, но заметила капельку крови на нижней губе Майльса, и это испугало и покорило ее.

Его голос звучал свирепо, угрожающе:

— Либо вы скажете мне всю правду, либо мы вместе с вами встретимся при вашем муже.

Она начала говорить медленно, запинаясь:

— Я… он… он стал на колени перед Филиппой, она плакала… и это все… Неожиданно появился Вильмот, и я убежала.

Майльс отошел от нее. Его лицо подергивалось. Он хотел что-то сказать, но повернулся и вышел из комнаты.

Леонора услышала, как хлопнула дверь: он ушел, слава Богу. И он не увидится с Диком… Он не такой, он этого не сделает; она уже совершенно не испытывала страха.

Она достала пуховку и слегка провела ею по лицу; затем подошла к телефону и позвонила Акселю Шецу.

В трубке послышался его вкрадчивый, с иностранным акцентом, голос:

— Хэлло!

— Аксель, это я!

И между ними начался разговор, полный игривого смеха. В его голосе чувствовалась теплота.

Леонора наконец повесила трубку.

Она считала, что англичане не умеют легко флиртовать, а иностранцы — просто прелесть!

И если бы Дик, в самом деле, поехал в Боливию, она бы прекрасно провела время.

* * *

Майльсу сказали, что лорда Вильмота нет в городе, и на вопрос, где он, сообщили, что он уехал в Фонтелон.

Майльс возвратился домой и сел возле Мегги, которая стала еще слабее, но была в полном сознании; она очень обрадовалась, увидя его, и все время держала его руку, пока не уснула.

Он спросил у сиделки, не опасно ли ему оставить ее до позднего вечера; та ответила, что, по ее мнению, это возможно.

Он поцеловал руку Мегги и тихо вышел, вызвал по телефону такси и поехал в Фонтелон.

Когда машина свернула на длинную аллею, Майльс почувствовал запах горящих листьев, и ему почудилось, что в этом едком аромате заключается настоящий дух английского осеннего вечера. Он наклонился вперед, чтобы разглядеть едва видневшийся дом, и ему пришла мысль, что Тедди видел его таким же, подъезжая к нему в тот зимний вечер почти год тому назад. Мысль, что Тедди мертв, казалась совершенно невероятной.

Эта мысль вертелась у него в голове, когда он встретился с Джервезом.

Они встречались и раньше в некоторых домах, но не знали друг друга достаточно близко.

Джервез увидел перед собой высокого молодого человека с очень решительным выражением глаз, а Майльс — человека с измученным лицом, какого, казалось, он никогда не встречал.

С минуту они в молчании глядели друг на друга. Потом Майльс сказал:

— Я приехал из Африки, чтобы видеть вас. Я получил это письмо четвертого числа прошлого месяца и уехал первым же пароходом. В январе я был в глубине страны, и моя почта затерялась.

Он вынул из кармана письмо Тедди, разгладил его и протянул Джервезу.