Четки

И тогда она вспомнила, что кроме Межуровня, существовал еще другой мир. Варшава.

Харпад. Папа. Он контролировал себя, чтобы этого не сказать, но она знала. Он пришел сюда за ней. Ради нее. Сделал это по собственной воле. Покинул мир, который был его домом, и ушел в место, которое считал адом.

Может, он был прав, и там, Наверху, живется лучше.

* * *

Сова отправил его на эту миссию, чтобы он нашел сервера g.A.I.a. Сейчас это казалось смешным и нереальным. Межуровень — это не офис-центр, который можно обыскать и найти шумящую вентиляторами серверную. Что эта миссия значила семь лет спустя? Кто-либо в Варшаве о ней помнил? Для каждого Дело было чем-то иным, для Харпада оно ограничивалось освобождением дочери. Дочери, которая не хотела быть освобожденной.

Почему он вдруг вспомнил о Деле? Приближалось возвращение и расчет. Сова еще жив? Он уничтожил свое здоровье многолетним диализом, но странная организация, называемая Делом, очевидно, все еще существует.

Приближалось возвращение… Какое возвращение? Он не мог открыть долбаную решетку.

Следующая мысль появилась внезапно и не происходила извне. Освобожденный от отупляющего наноБ мозг сам понял то, что мог понять после спокойных размышлений. Это не Вольф был причиной Элиминации Марыси. Он только хотел иметь Харпада у себя на службе. Так же, как и здесь. Марыся за цикл или два будет ничего не осознающей заложницей. Будет свободно ходить и делать то, что делают дети в ее возрасте. Подростки в ее возрасте. Единственным, кто осознает нависшую над ней угрозу, будет Харпад. Это просто как дважды два. На Межуровне Вольф опутал его кодировкой, в Варшаве он использовал более старомодные методы. Элиминация Марыси означала, что Вольф потерял контроль над своим рабом.

Это Дело нуждалось в том, чтобы Харпад был здесь, внизу. Он разочаровал их — хоть что-то приятное! Они не достигли цели, ради которой пожертвовали Марысей. Убить их, надо их всех убить за то, что они сделали. Начиная от Юдиты и заканчивая Совой. Только вот Юдита была тут, внизу, где-то среди четырехсот миллионов межуровневцев. Неуловимая, но уже наказанная.

По коридору прошли двое лысых. Они вели узника на допрос к Вольфу. Харпад знал это, хотя вовсе не запрашивал такую информацию. Шеф искал кого-то, хотя сам не знал кого. Узников в Крепости было около двухсот. В том числе и все до единого кодировщики.

Он сел на койке. Нет, он никого не убьет. Если Марыся должна вернуться к своей жизни, то она должна уйти незамеченной. Новая личность? Возможно ли создание нового профиля в базе данных g.A.I.a.? Для взрослого человека?

Его взгляд упал на новую миску с месивом и новую кружку воды. Одно и второе было наполнено наноБ. Голод не был и на сотую долю таким сильным, как Зов, но все равно мешал думать. Кто-то заходил сюда, пока он спал. Лысый? А лысого можно перекодировать или есть какие-то предохранители? Можно ли безопасно есть эту еду?

Он недолго думал. Каша была очень вкусной. Эх, слабый человек, и ты хотел перебороть Зов?

Он доел и проверил, съедобна ли миска. Ее можно было грызть, но на вкус была как бумага. Он выплюнул остатки и залпом выпил воду. Только сейчас смог спокойно думать. Откуда пришла помощь? Кто ликвидировал Зов? Кто-то из кодировщиков? Этого он не знал, зато понял кое-что другое — человек, которого он закодировал на расстоянии, не дошел сюда, потому что его задержали лысые. Эта мысль пришла к нему внезапно. Почему он раньше не подумал об этом? В Крепость никого не пускали просто так. Как он мог не подумать об этом? Это элемент защиты Крепости? Такая заслонка, мертвая точка, не позволяющая видеть то, что лежит под самым носом? Вольф его так закодировал?

А если так, то о скольких еще мертвых точках он не знал?

Раздумывать над этим не было смысла. Точно не сейчас. Нужно установить последовательность действий. Во-первых, нужно было открыть решетку. То есть он снова был в пункте номер один, потому что охранники остановят каждого, кто попытается войти в Крепость. Перекодировать кого-то, кто был внутри, тоже не удастся, потому что двое лысых защищали вход в коридор тюрьмы.

Его вдруг осенило — как будто кто-то снял с его сознания еще одну заслонку. Один человек не пробьется, но десять или двадцать — уже да. Часть этих людей пострадает, а может быть, даже умрет… что-то отодвинуло от него эти мысли, они перестали быть важны. Кто это сделал? Что это сделало? Он не чувствовал ничьего присутствия, как раньше, когда проходил Зов. Это что-то другое, что-то изнутри.