Четки

Через салон он прошел в столовую, по дороге помыв руки в ванной. Сел во главе стола и положил обе руки на скатерть. Анна поставила посредине фарфоровую супницу и изысканным черпаком налила бульон в тарелку. Именно столько, сколько он любил. Она наполнила тарелку также для госпожи дома с противоположной стороны стола. Вторая девушка внесла накрытое серебряной крышкой блюдо. Ее звали Агата, и она выглядела как копия первой, только блондинка. Принесла еще соус, открытую бутылку бордо и доску с сырами и виноградом. В завершение она зажгла две свечи спичкой.

— Желаете чего-нибудь еще?

— Это все, спасибо.

Он подождал, пока они выйдут и закроют двери. Только тогда положил коммуникатор за тарелкой и опустил ложку в суп. Во время ужина никто не имел права входить в столовую, пока хозяин не позвонит. Голопроекция запустилась сразу, как только коммуникатор скоординировал с домом протоколы безопасности. Виртуальные документы закружились над столом. Здонек листал их, увеличивая наиболее интересные фрагменты. Сейчас читал только сокращенную аналитику своих экспертов. Утром ознакомится с их расширенными версиями. Похоже, что дебаты помогли ему набрать пару дополнительных процентов. Было несложно. Приложение, симулирующее приблизительные алгоритмы g.A.I.a., оценивало его ПО на уровне восьмидесяти пяти, что для политика было очень хорошим показателем. Он подумал, что стоило бы это проверить у какого-нибудь хорошего нюхача, но это уже после выборов, когда будет больше времени. Не хватало обновления программного обеспечения после последней реконфигурации g.A.I.a., но над этим уже сидели программисты. Пройдет несколько дней, прежде чем алгоритмы возобновят свою точность.

Он заметил, что бульон его жены стоит нетронутый, а приборы лежат там, где их положили девушки.

— Не ешь, дорогая? — Он поднял брови, но, не услышав реакции, вернулся к чтению. — Ты же знаешь, что я люблю читать за едой. Мое время очень ценное. Я просматриваю вступительные рейтинги, и похоже, что… — Он посмотрел на жену сквозь висящую в воздухе нематериальную кипу документов. Она молчала, сверля его непроницаемым взглядом. Он вздохнул и выключил жестом проекцию. — Знаю, что мало времени проводим вместе, только во время ужина. Но и на завтраках тоже. У меня такая работа, благодаря которой мы можем тут жить и каждый день есть то, что другие не могут себе позволить даже на праздники.

Он отставил наполовину пустую тарелку, встал и поднял крышку с блюда. Аромат мяты и мяса наполнил комнату. Он потянулся за тарелкой жены и наложил большую порцию. Полил соусом и задержал руку над соусницей, вместо того чтобы ее отставить.

— Налить тебе больше соуса? Сегодня мятный. — И снова без ответа. На всякий случай он налил еще немного. — Ты злишься? Смотрела дебаты? Очевидно, тебе не понравилась та история с ребенком и убийством… Ужасно, ужасно! — Он покачал головой и положил себе картошки, едва заметно улыбаясь. — Вечер прошел успешно. Я убедил богачей, что Крушевский хочет потратить их деньги на проекты, на которых никто не заработает. Я убедил бедных, что Велицкий печется только о собственной заднице и о задницах своих коллег.

Он обеспокоенно посмотрел на жену:

— Тебя не расчесали так, как нужно… Ах, эти маленькие ленивицы! — бросил он. — Я напомню им потом об их обязанностях… Если не постараются лучше, выгоню их. Выгоню на улицу!

Подчеркнул сказанное категорическим жестом, долил вина в бокалы и принялся за еду. Отрезáл кусочек мяса, набирал порцию картошки и клал все в рот. Кусал, жевал, глотал. Брал еще. Отодвинул тарелку, съев едва ли половину. Еды было много, он никогда не съедал больше половины. Это изобилие означало, что голод им не грозит, что он может себе позволить такое расточительство. Он догадывался, что остальное доедают Анна и Агата, может, даже делятся с охранниками. Он не был против, наоборот, даже приятно.

Наконец, он отрезал себе кусочек сыра, съел его с одной виноградиной и запил небольшим глотком вина.

И позвонил в маленький серебряный колокольчик. Через мгновение двери кухни открылись и обе девушки вошли в столовую. Анна поставила на столе высокий стакан апельсинового сока.

— Вам понравился ужин? — спросила она.

— Был восхитителен. — Здонек встал и вытер рот салфеткой.

— Желаете что-нибудь еще?

— Спасибо, вы можете быть свободны.

— Спокойной ночи.

Он вышел из столовой со стаканом сока в руке. Первый этаж виллы напоминал страшный сон архитектора. Из трех проектов Здонек выбрал случайные элементы, и вышло то, что вышло. Он этого не понимал. Чувство вкуса у него отсутствовало, а ни один из его гостей не упоминал о безвкусице интерьера.