Четверо легендарных

На забитой эшелонами станции стояли бронепоезда: «Грозный», «Спартак», «Освободитель»… Селль закопченных, промасленных, со вмятинами и заплатами на бортах бронепоездов. Сегодня утром с них сняли все, что было возможно снять. И вот сейчас…

Федько поднялся так же неожиданно, как и подсел к бойцам, и, уже не скрывая тревоги, посмотрел в сторону станции. «Неужто дрогнул Мягкоход?» — подумал начдив.

И как раз в эту минуту грохот взрыва потряс землю. Следом прогремел еще один взрыв, потом еще. Столб пламени взметнулся над станцией. И почти сразу начал «тонуть» в расползающемся черном дыме. Его пелена ширилась, росла, пока налетевший ветер не разорвал его, не погнал по небу черные рваные облачка.

Федько то и дело посматривал на эти дымки, пока разговаривал с командиром батальона, в расположение которого прибыл. Они и успокаивали — враг не найдет чем поживиться! И тревожили, напоминая о том, что отрезаны все пути, кроме одного: через районы, занятые врагом.

Впрочем, прежде чем начнется поход, дивизию ждет еще немало испытаний. Начиная с переправы. Конечно, враг попытается сорвать ее. Да и на той стороне Буга не оставит в покое красные полки.

«Ну что ж, прикрывать переправу будет один из лучших батальонов дивизии, Интернациональный, — думал Федько. — Потом, когда бойцы и беженцы будут на том берегу, уничтожим мост, Одного снаряда хватит, чтобы смести его. А метких стрелков в дивизии достаточно».

Все, казалось, было учтено, все продумано.

И Федько, успокоенный, уже направился было к штабу, когда к нему подбежал запыхавшийся связной:

— Товарищ начдив, беженцы решили на тот берег переправляться.

— Почему не остановили?

— Пытались, но…

Не дослушав, Федько бросился к машине:

— К переправе! Скорее!

Уже по дороге начдив узнал о том, что произошло.

Все началось с рассказов жителей соседних деревень, пришедших сегодня поутру, о расправах, чинимых махновцами. Потом тревожные вести о близости белых принесли бойцы, стекавшиеся к Николаеву из Днепровских плавней. Из уст в уста поползли страшные слухи, обраставшие, как снежный ком, все новыми подробностями. А тут еще взрывы на станции, полыхающие эшелоны, облитые керосином. Кто-то сообщил, что это дело рук махновцев, что дивизия окружена и беспомощна перед наступающим врагом. Тяжелое положение стало казаться безнадежным. И тогда охваченные страхом люди бросились к Бугу. Их пробовали остановить: уговаривали, стыдили — ничто не помогло.

— Вот меня и направили к вам, — закончил рассказ связной. — Вас они послушают.

«Нет, никакие уговоры тут уже не помогут», — подумал Федько, увидев гонимую ужасом толпу.

Но остановить людей необходимо. То, что кажется им спасением, обернется гибелью. И не только для них — для всей дивизии.

Что же делать?

Прежде всего — остановить, заставить прийти в себя, опомниться.

Федько сел к пулемету и с ходу послал длинную пулеметную очередь поверх голов бегущих. За ней — вторую, третью…

Толпа остановилась. Сотни испуганных, растерянных лиц смотрели на Федько.

Начдив выпрыгнул из машины:

— Назад! Никакой паники! Слушай мою команду!..

Переправа началась, как и наметили, с наступлением темноты.

В СТЕПЯХ УКРАИНЫ

Дождевые струи текли по лицу начдива, стекали за ворот гимнастерки. Но он шагал по размокшей дороге, словно не замечая этого. На крыльце деревянного дома, в котором расположился штаб, Федько остановился и, сняв намокшую кубанку, впервые обмолвился о дожде:

— Вот зарядил некстати, будь он неладен!

Погода и в самом деле не баловала: косой осенний дождь не переставал с того дня, когда после двухнедельной обороны на правом берегу Буга дивизия двинулась в поход. Впереди лежал долгий путь через территорию, занятую врагом. Еще там, на правом берегу Буга, был получен приказ по радио о создании Южной группы войск в составе 45-й, 47-й и 58-й стрелковых дивизий (вскоре изрядно потрепанные части 47-й влились в состав 58-й в качестве сводной бригады). Но 45-я шла другим путем, хоть и одна у них задача — вырваться из окружения, пробиться на север, к берегам Днепра.

За окном проскакали, разбрызгивая лужи, конники. Прошли строем пехотинцы.

Если судить по карте, пройдено всего ничего. А сколько уже было стычек с врагом! Иногда молниеносных и яростных, иногда затяжных боев, требующих немалых сил.

Колонны дивизии растянулись на многие километры. За обозом тянется вереница беженцев — стариков, женщин, детей.

Начдив часто бывал у беженцев. Вот и сегодня направился туда.

Едва завидев его, сбежались ребятишки. Начдив смотрел на их усталые худые лица, и суровая складка, залегшая между бровями, разглаживалась, взгляд становился задумчивым — вспоминались свои мальчишеские годы…

Это было в первый год жизни семьи в Бессарабии, в небольшом городке Бельцы. Неподалеку от дома протекала речка. Иван на следующий же день после приезда отправился к реке. Там он и увидел впервые черноглазого смышленого Георге. Через несколько дней они уже с утра до вечера были вместе — водой не разольешь. Иван за это время все успел рассказать о себе своему новому другу.