Четвертая стрела (СИ)

- Отчего же? - удивилась Леда, - Вы находите графиню красивой? Вы просто не видели ее вблизи, - в голосе Леды зазвучала отчего-то ревность.

- Я мечтал бы увидеть ее вблизи, но шансов нет, - грустно отвечал Копчик.

- Так не увидите - и не разочаруетесь. Графине сорок лет, и лицо ее так побито оспой, что кажется узорчатым, - глаза Леды сделались колючими, - не понимаю, что мужчины находят в ней, она даже не добра.

- Может, граф всего лишь признателен ей за общих детей, - предположил Копчик. Истинный возраст графини его подкосил, любовь увядала на корню, - Вряд ли он любит ее и ревнует, так, живет по привычке.

- Ага, и зовет ее этими длинными немецкими словами, которые сам придумывает, этими бессмысленными непроизносимыми прозвищами, - зло проговорила Леда, - и палкой избил жокея, который слишком уж нежно подсаживал ее на коня...

"Да она ревнует!" - догадался Копчик.

- Я слышал, что граф ваш жестокий человек, - сказал он, чтобы подтвердить свою догадку, и Леда с готовностью отозвалась:

- Врут, он не жестокий, просто несколько вспыльчив, - и Леда так густо, очаровательно покраснела, что образ графини как-то померк в сердце Копчика и зажглась в этом сердце новая, сияющая звезда.

- Хотите, я куплю вам калач? Или марципан? - предложил он девушке.

- Что вы, они тут грязные, - брезгливо проговорила Леда и оттого понравилась Копчику еще больше.

- Господа и дамы, предлагаю всем прогулку на лодке, - это вернулись с карусели Аксель и Катерина. Мирослава прервала свой рассказ о призвании богини Эрзули Фреда, и Ласло вынырнул из этого рассказа и мечтаний своих, как из-под воды:

- Что ж, пойдемте, но через два часа - назначена битва титанов, - напомнил он.

- Наш экзекутор будет биться с профосом, у них поединок условлен, - пояснил для Леды Копчик, - выясняют, кто из них физически сильнее. Если желаете, приглашаю вас взглянуть на сие зрелище. Битва двух кнутобойцев - это должно быть занимательно.

- Это забавно, - жеманно согласилась Леда.

В лодке Леда с интересом смотрела на Копчика и тот, в общем-то, догадывался, почему - он дворянин, преуспевающий чиновник, выгодная со всех сторон партия, а Леда эта - японская девка, вчера из крепостных. Чего бы ей не глядеть? Но красивая была эта девка - губа не дура у графини - кожа янтарного сияющего оттенка, брови густые и словно чуть удивленные, глаза длинные и блестящие... Та матрешка с подушки и в подметки ей не годилась.

- Отчего вы не носите парик? - спросила неожиданно Леда.

- Жарко, - растерялся Копчик, не про жадность же, то бишь экономию, ей рассказывать, - да и волосы свои пока есть.

- Вот и граф наш не носит, - припомнила отчего-то Леда - сдался ей этот граф, - но у него волосы получше ваших...

- У него куафер есть, вот они и кажутся получше, - возразил Копчик, - Слышал я, как по утрам куафер его чешет, а в это время все вельможи графу ручку целуют.

- Это правда, - засмеялась Леда, - я как-то подсмотрела, при этом у них такие смешные рожи! Ой, вы же из chancellerie secr`ete, вы не арестуете меня за такие слова?

- Вельмож можно ругать и шутить над ними, нельзя лишь угрожать им смертью, - разъяснил милостиво Копчик, - и порочить верховную персону.

- Я не буду, - пообещала Леда, - хотя вы запретили, и мне немножечко захотелось, - Леда очаровательно прикусила пальчик, и Копчик понял, что погиб.

- И кто смешнее всех целовал ручку? - спросил он, и весла дрогнули в его руках, а сердце затрепетало. Графиня в одночасье была забыта.

- Смешнее всех - князь Черкасский, ему живот мешает, - рассмеялась Леда, - он ему во всем, наверное, мешает - ведь об этом можно говорить, да? - она засмущалась, - а лучше всех был младший граф Левольд, он так берет руку и так смотрит, словно делает что-то непристойное, и наш хозяин весь задрожал под своим пудромантелем, словно тот его укусил.

- Но не укусил же?

- Вряд ли, - засомневалась Леда, - хотя такой может...

Лодка причалила к берегу, Копчик сложил весла, выбрался на сушу и подал руку своей спутнице.

Несмотря даже на то, что практически все ведомство - кроме тех, кто дежурил - явилось поддержать морально ката Прохора Михалыча, профос Гурьянов победил с разгромным счетом. Ловким броском поверг он противника на землю, прыгнул сверху сам и сломал Михалычу ногу. Ласло, заслышав хруст, бросился было между ними - но было уже слишком поздно. Чувствительная Леда бессильно упала на руки Копчика, и тот испытал невиданное доселе счастье. Восхищенные коллеги на руках унесли профоса Гурьянова чествовать в ближайший трактир. Ласло остался с проигравшим - предстояло нанять телегу, доставить несчастного домой и там наложить ему на ногу шину.

Аксель же с Копчиком проводили своих спутниц до дома - то есть, конечно, до дома графов фон Бюренов. А если уж быть совсем точными, ибо у графов фон Бюренов не было собственного дома, они обитали в доме своей хозяйки - до императорского дворца.

- Богини, - проговорил Аксель, когда девушки скрылись из поля зрения, - мы недостойны целовать их следы. Но мы же будем, правда?

- Я готов жениться, - признался Копчик, - хоть это и получится мезальянс.