Четвертое сокровище

— Прости меня за эти слова, но, мне кажется, наши долги съедят большую часть денег, вырученных от продажи. Конечно, если бы дела шли ровнее, с продажи можно было бы получить прибыль.

— Я понимаю.

Мать низко поклонилась.

— Извини, что оторвала тебя от работы.

— Мне очень жаль, что это случилось с отцом.

Ихара нашел отца в маленькой гостинице в Эдо поблизости от района Ёсивара. Комната насквозь пропиталась человеческими испарениями, вонью протухшей пищи и дешевого сакэ. Отец посмотрел на него мутным невидящим взглядом с тонкой циновки, на которой лежал.

Его отец не был болен — он был пьян.

Ихара отвернулся, когда отец потянулся к нему. По узким извилистым коридорам он поспешил наружу. Выскочив на свет и свежий воздух, он чуть не сбил женщину, несшую какой-то сверток, обернутый лохмотьями.

— Простите меня, — сказала она. — Извините.

— Ничего страшного, — ответил Ихара и сделал шаг в сторону.

— Подождите, — сказала она и дотронулась до его рукава.

Ихара остановился, одинаково удивленный мольбой в ее голосе и бесстыдным прикосновением. Женщина было одета в кимоно, которое когда-то было элегантным, но теперь совершенно истерлось. Она выглядела на несколько лет младше матери, и в то же время — как бы старше. Несколько мгновений женщина вглядывалась в его лицо, затем произнесла:

— Ихара-сан?

— Да?

— Вы похожи на своего отца. Жаль, что я не знала его, когда он был в вашем возрасте.

Ихара сразу же понял, кто эта женщина в жизни отца. Внутри у него все перевернулось. Жаль, что у него нет при себе меча Сакаты. Он бы убил ее, потом отца, а потом и себя.

— Вы его видели? Он здесь, — сказала она, показывая на обветшалую гостиницу.

Ихара последовал за ней, не в силах сказать, что видел его только что — точнее, то, что от него осталось. По извилистым коридорам они пробрались к комнате, входить в которую у Ихары не было никакого желания, но он уже не мог остановиться. Женщина замерла у двери, подождала, пока Ихара догонит ее, и ворвалась внутрь.

— Отец, — выкрикнула она, словно бы лебезя перед Ихарой. Только бы она не называла его «отцом» все время, подумал он.

Отец Ихары лежал на боку спиной к двери, а теперь перевернулся к ним лицом.

— Ногути-сан, — прохрипел он.

Ногути упала на колени на драную циновку и поклонилась сначала старшему, затем — Ихаре.

— Ваш сын приехал.

Мужчины уткнулись взглядами в противоположные стены. Поглядев по очереди на каждого, Ногути развязала узел на тряпичном свертке:

— Взгляните. Жареная рыба и рисовые лепешки.

Лицо его отца исказилось в гримасе, когда он садился. Ногути обратилась к Ихаре:

— Милости прошу.

Они поели втроем, она — больше всех. Ихара и отец просто поковырялись в еде. Отец хотел выпить сакэ за приезд сына.

— Я счастлива, — произнесла Ногути, рыгнув. — Как будто мы одна семья.

Ихару передернуло.

Его отец был действительно болен — его пожирали алкоголь и Ногути. Один день он бывал в поразительно ясном сознании, а на другой уходил в полное забытье. В дни просветления Ихара пытался, насколько мог, выяснить у отца все о состоянии семейного дела. В результате он обновил все цифры в бухгалтерских книгах, которые отец передал ему. Своей маленькой кистью он правил бухгалтерию, пока рука не онемела.

— У тебя прекрасный почерк, — отметила Ногути однажды вечером. — Ты, наверное, занимался каллиграфией?

Ихара проигнорировал ее — это уже вошло у него в привычку.

— У меня тоже когда-то был хороший почерк, — продолжала Ногути. — Я даже как-то написала стих-другой.

Оттолкнувшись от татами, он выскочил в темноту ночи. Быстрым шагом дошел до маленького храма, в который вступил через тории^[38] и остановился перед алтарем.

Ногути подошла к нему сзади.

— Я очень извиняюсь. Я не знаю, что делать с вашим отцом.

Ихара глубоко выдохнул.

— Это уже неважно.

— А вы будете учить меня каллиграфии?

— Нет.

— Вы можете меня учить. Ваш отец говорил мне, что вы ученик школы Дайдзэн.

— Я не могу учить, — сказал Ихара. — Я здесь не для этого.

Ногути стояла рядом, пристально глядя на алтарь.

Кредитор — высокий и тощий мужчина — привел с собой в гостиницу двух громил-сыновей.

— Заплатите мне то, что обещали, — заявил он.

Отец Ихары изогнулся в поклоне так, что совсем простерся на татами. Оголившаяся шея была тонкой, как тростник. Ихара поклонился вслед за свои отцом и произнес:

— Я его старший сын. Я налаживаю наше дело и выплачу вам весь долг. Я только хотел бы попросить о небольшой отсрочке.

— Отсрочке? Нет уж, больше отсрочек не будет.

Двое сыновей-громил быстро прошлись по комнате, переворачивая вверх дном скудный скарб и разнося в щепки бамбуковые дорожные коробы. Они разбили лакированные шкатулки, порвали в клочья книги, мешки и одежду Покончив со всем, взялись за Ихару и его отца — стали бить и пинать их, разорвали всю одежду. Они забрали все жалкие гроши, которые с таким трудом скопил Ихара.

Когда черный туман, окутавший его сознание, рассеялся и уступил место целой радуге боли, первой Ихара увидел Ногути. Она держала над его лицом мокрую тряпку. Женщина склонила голову набок, чтобы получше разглядеть лицо.

— Ихара-сан, — сказала она мягко.

Ихара застонал.