Четвертый долг

Чёрное одеяло покрывало её ноги, а её тело было облачено в чёрную толстовку, на руках были чёрные же перчатки. Либо она дошла до крайности в своём трауре и соорудила свою пижаму в темноте, либо…

― А что происходит, Жас?

Она выпучила глаза.

― Ну, наконец-то! Наконец-то ты задаёшь правильный вопрос. ― Она оглянулась, посмотрев через плечо. ― Впусти. Я расскажу.

― Нет. Этого не будет, ― покачала головой я.

― Я не могу расшаркиваться всю чёртову ночь, Нила. Впусти меня, пока ещё не слишком поздно.

Сердце пропустило удар.

― Что это значит? Слишком поздно?

― Расскажу, если откроешь дверь.

― Расскажи прежде, чем я открою дверь.

Я больше не наивная дурочка. Больше не попаду ни в одну ловушку, расставленную Хоуками.

У неё есть свои мотивы и секреты ― так же, как и у всех остальных. Вот только что она сказала насчёт того, чтобы слушать… что она имела в виду? Слушать интуицию? Своё сердце? Что она может рассказать такого, чего я не знаю?

Эта бессердечная сука должна была умереть, а не её брат.

Она хмурилась, и её всегда идеально гладкий боб был заколот на затылке. И чем дольше я на неё смотрела, тем быстрее стучало моё сердце. Я что-то упускаю, что-то было не так.

Она вырядилась, как ниндзя, собравшийся на серийное ограбление.

И по её виду казалось, что она что-то знает.

Сейчас она выглядела так, словно всё, через что она прошла за последние пару часов, было понарошку. А то, что происходит сейчас ― правдой.

Это было реальностью.

― Что… что происходит? ― опустив нож, спросила я.

В ответ она слабо улыбнулась, и из глаз её хлынули слёзы.

― Ты поверишь мне? Выслушаешь, наконец?

Мурашки побежали по рукам.

Сглотнув ком, кивнула.

Она обмякла в своём кресле, будто, наконец, разделила бремя, которое несла.

― В таком случае…. ― вздохнула. ― Мне нужна твоя помощь.

Мне потребовалась целая вечность, чтобы набраться храбрости. Ибо знала, что с той самой секунды, как ответ сорвётся с губ, мой мир снова перевернётся.

― Почему? ― прошептала я.

Потянувшись через щель в двери, она схватила меня за руку.

Её глаза лихорадочно блестели.

Её губы дрожали.

Её голос буквально расколол меня надвое.

― Мне нужна твоя помощь… потому что…. ― Она сжала мои пальцы, и радость разлилась на её бледном лице. ― Нила, он жив.

ГЛАВА 4

Джетро

Смерть хуже, чем я себе представлял.

Я надеялся, когда придёт день, смерть будет нежна со мной ― мягкий укол в моё старое сердце и всё ― лёгкий переход из одного мира в другой. И не важно, что я никогда не верил, что доживу до старости… то была прекрасная фантазия.

И, тем не менее, если бы я знал, что это будет настолько мучительно, настолько длительно и болезненно, избавил бы себя от страданий ещё несколько лет назад.

Почему? Потому что ничего ужасней я ещё не испытывал.

Это был совсем не рай. Господи, да это был даже не ад.

Я пребывал в агонии на земле, цепляясь за жизнь ― неважно, насколько это было больно.

― Ты ещё…. ― Я закашлялся, не в силах продолжить. Лёгкие отяжелели, а тело горело. Я существовал на грани. На грани вечного сна.

Я не был обезвожен или голоден.

Я был согрет и укрыт.

Но ни одна из этих простых человеческих потребностей не могла меня спасти. Я выпал из времени и пространства, теряясь в догадках: какой недуг меня убьёт?

Кровотечение?

Абсцесс?

Пулевое ранение?

Такое обилие выбора, что мне оставалось только предполагать. Я думал, что ещё несколько часов назад отдал Богу душу, наконец, сдавшись боли.

Но нет.

Я всё ещё цеплялся за жизнь, болтаясь над пропастью, ― слишком слаб, чтобы выбраться, и слишком слаб, чтобы разжать руку и рухнуть вниз.

Боже, пожалуйста, будь милосерден, прекрати это!

Вздрогнул, глубоко вздохнув.

Дышать… забавно, как я сейчас любил и ненавидел этот базовый рефлекс.

Ненавидел, потому что благодаря следующему вдоху, я проживу ещё пару лишних минут. Любил, потому что ещё один вдох означал, что я пока существую ради неё. Ради Нилы.

Нила…

В воображении вспыхнул образ темноволосой швеи, пленившей меня. Сердце, было, пустилось вскачь, но смогло лишь жалко сжаться.

Простонав, будто под тяжестью тысячи кинжалов, я посмотрел на койку напротив моей, находящуюся на противоположной стороне подземелья.

Как мы сюда попали, я и понятия не имел.

Почему у нас стояли капельницы, были заботливо подоткнуты одеяла, и была оказана первая медицинская помощь ― это казалось совершенной мистикой.

Кто это сделал?

Давно мы здесь?

Сколько прошло времени?

Может это чистилище?

Промежуточный пункт, в котором застревают только худшие из людей, чтобы влачить жалкое существование, неся свою эпитимию.

Мы вероятно мертвы. Или всё же нет?

Свет, дрожащий в углу пещеры, удерживал вампиров склепа на расстоянии, но не давал тепла ― малейшей пощады от древнего холода, проникающего в мои кости из богом забытых катакомб.

Я рассеянно уставился на фигуру человека, укутанного в одеяло. Только он не двигался, не стонал, и вообще не издавал не малейшего звука вот уже несколько часов. Мой дар ― нет, скорее, моё проклятье ― больше не работал.