Четвертый долг

Здесь со мной был кто-то ещё. Вот только он не думал, не боялся и не умолял.

И как бы мне не хотелось признавать этого, но мой брат… скорее он был мёртв, чем жив… И всё же я должен был попытался вернуть его на эту сторону. Должен был напомнить ему, что я здесь ради него. Ради того, чтобы он не сдавался, даже если бездна так заманчива и так притягательна и жажда соскользнуть в эту пропасть с каждой минутой становилась только сильнее.

― Ты… Ты ж-жив, К-Кес?

Ответа я так и не услышал.

Выдавив эти несколько слов, я впал в прострацию, которая продлилась бог знает сколько времени. Безразличие укрыло своим тёплым одеялом, и я погрузился в сон, плавно перетекающий в ночной кошмар, который в свою очередь сменял полнейший бред.

Вот я несусь через лес на Вингсе.

И вдруг я уже в этой злосчастной комнате причиняю боль Жасмин, чтобы исправить себя.

Потом я уже занимаюсь любовью с Нилой, погружаясь в её горячее тело.

И вот я уже убегаю из Хоукскриджа, дрожа от холода, и мне четырнадцать.

С каждым часом я становился всё слабее. С каждым часом всё больше погружался в вязкую темноту забвения.

И если бы не страх за Нилу, которую оставил в том гнусном мире, который же и помог создать, я просто сдался бы и исчез.

Ох, как же я хотел исчезнуть.

Я хотел освободиться от страданий.

Укрыться от этой муки.

Я не был силён для этой пытки.

Но неважно, насколько обжигающей стала боль. В каком бы бреду я не находился, я не мог умереть.

Я отказывался, твою мать, покидать этот мир.

Я не мог. Не мог, пока живы они.

Мой долг ― покончить с ними. Покончить с этим безумием с наследством, где убийства веками сходили с рук.

Лишь однажды я нашёл балансир между добром и злом, и смог расслабиться.

Лишь однажды я спас ту, что спасла меня, и смог сказать «прощай» и провалиться в забвение.

Время от времени сердце сбивалось с ритма, теряя силу, ― будто распознав смерть, жаждало обрести покой в её холодных объятиях. Но я заставил этот глупый орган качать кровь, заставил удержать меня на краю могилы. Ещё вроде не мертвец, но я был в гробу, осталось только закопать.

Прищурившись в тусклом свете, вгляделся в очертания тела брата.

Он так ни разу и не пошевелился.

Время текло здесь довольно странно. Возможно, прошло с десяток лет, как я спросил его, жив он или мёртв, или всего секунда. Я мог повернуться к нему, ожидая увидеть окровавленное тело, но вместо этого столкнуться лицом к лицу с запылённым годами скелетом.

На пороге смерти возможно всякое.

Сквозь невыносимую боль я заставил свои умирающие лёгкие сделать всё возможное, чтобы, набрав воздуха, произнести имя брата.

― К-Кес…

Минуты тянулись, а может и часы, но, наконец, он шевельнулся. Его стон агонии эхом отскочил от стен.

Я был не один.

Пока не один.

***

Время шло.

И я не мог отследить его ход.

С трудом оторвав голову от грубой подушки, я посмотрел на железные решётки.

Нашим гробом оказалось подземелье, приютившее на веки прах наших предков. Каменная клетка, в которой Дэниель избивал меня по команде Ката. Подземелье, в котором я и начал принимать пилюли, которые заглушали чувства.

Воспоминания были остры и обидны. Но в данный момент туманны и далеки.

Впрочем, как и все мои воспоминания.

Сердцем я больше не слышал голос Нилы. В ушах больше не стоял звон обещаний Жасмин. Жизнь стёрлась, будто мне не позволено было перенести какие-то определённые её моменты из этого мира в другой.

Я не хотел забывать.

Я не хочу забывать!

И я заставил свой истощённый мозг работать. Заставил вспомнить, как мы сюда попали. Как ночь близости и любви в один момент перевернулась и превратилась в ночь моего убийства.

Но как бы я ни напрягался, вспомнить не смог.

Только вспышки слайдов и разрозненные картинки.

Ослепляющая боль.

Крик Жасмин.

Ворчание Бонни.

Рыдания Нилы.

И затем снова боль. И ещё больше боли, закручивающей меня в тёмную воронку сознания.

Кровь словно разбавили агонией, и она потеряла свою густоту и силу. Но моя сломленная душа всё же отказывалась покидать тело, которое вот-вот укроет чёрный саван вечного сна.

Нам помогут…

Решётки закрыты. Не выбраться.

Да и будь они открыты настежь, всё равно не было бы никакой чёртовой надежды уйти… уползти.

Мы были мертвы.

А тот факт, что мы до сих пор держались, просто формальность.

Прошло ещё немного времени, и я перестал даже пытаться фиксировать его. То я дрейфовал в пространстве, то меня скручивало от боли, то я проваливался в забытьё…

Уже недолго осталось.

Но удивительный прилив сил вдруг позволил сказать мне то, что я должен был говорить постоянно в прошлом. То, что я принимал, как должное.

― Я-я люб-блю т-тебя, Кес.

Внезапный приступ кашля сотряс меня, десятикратно увеличивая боль.

И когда лихорадка ледяной волной омыла моё тело, а лёгкие захлебнулись хрипом, я сдался. Я попрощался. Я сделал то, что было нужно.

Мысленно скользнув через всю комнату к моему умирающему брату, я всё же удержался на краю. Надеюсь, что мы снова встретимся. Надеюсь, что снова верну Нилу, когда стану достойным её и расплачусь за свои грехи.

Надеюсь, что там, в другом мире, всё будет намного лучше.