Четвертый долг

Прости Нила. За всё прости.

Брат в обмен на брата. Одна душа в обмен на другую.

Здесь меня больше ничего не держало.

Я закрыл глаза.

И прыгнул в пропасть.

ГЛАВА 5

Нила

Я не могла за ней угнаться.

Он жив!

Борясь с вертиго, бежала по следу инвалидной коляски. Недоверие наряду с подозрением неустанно проникали в мысли, пытаясь развеять в прах это опьяняющее чувство счастья.

Он жив.

Жив.

Это чудо.

Никто ещё не произносил таких потрясающих слов, словно хирург разрезал своим голосом мою грудную клетку, вынул моё несчастное сердце, перезапустил его и настолько безжалостно вживил в него надежду, что я боялась вдохнуть, не потеряв равновесие в этом опасном новом мире, и в итоге узнать, что мой любимый мёртв.

Мне хотелось плакать. Кричать. Смеяться.

Он живой.

И я прибавляла шаг, когда ускорялась Жасмин.

Я никогда не дружила с человеком с инвалидностью. Мне хотелось думать, что я не предвзята и отношусь ко всем одинаково, но общество всё ещё расставляло позорные метки равенства.

Жасмин напрочь перевернула всё моё представление о ней.

Я предполагала, что мне придётся тащиться следом. Но нет ― мне приходилось бежать, чтобы поспевать.

Думала, что придётся открывать двери и помогать на крутых поворотах. Но снова нет ― Жас маневрировала креслом, легко преодолевая дверные проёмы, и справлялась с дверными замками быстрее, чем я могла себе только представить.

Яростная и решительная, даже несмотря на то, что эта женщина казалась такой маленькой и слабой, в этом своём кресле, но сила её личности поражала.

Я была её бледной тенью.

Он жив.

Но как?

Сестра Джетро мне ничего так и не объяснила. Как только она сообщила мне о том, что мой любимый жив, я опустошила комод, оттащила его с дороги, и пошла за ней без лишних вопросов.

Может это ловушка? Жестокая шутка?

Возможно всё, но я не могу упустить шанс в спасении моего мужчины. Мне нужно прекратить эту муку, пока она первая не прикончила меня.

Наконец выслушав Жасмин, я кое-что переосмыслила. Я перестала слушать ушами и доверилась голосу сердца. Я была так слепа, что не замечала очевидных вещей. Она, несомненно, любила своих братьев. Её подкосила их боль. Но вместо того, чтобы ненавидеть меня… она… она пыталась спасти меня.

Такое возможно?

Неужели всё, что произошло ― борьба за право собственности, поправки к договору, всё это было ради него?

Он её попросил об этом?

Чтобы защитить меня.

― Ты же не собираешься меня подставить, правда? ― прошептала я, устремляясь вперёд по ещё одному лабиринту из коридоров. Свет везде был выключен, а камеры под потолком не мигали своими привычным огоньками. Ни одного красного глаза, указывающего на то, что наш полуночный побег был записан и вскоре предъявлен.

Я понятия не имела, как она их отключила. Понятия не имела, откуда она знала, что Джетро жив. Я не знала ничего.

Шла за ней, словно слепой котёнок.

― Ты вовремя догадалась, ― пробормотала она, устремляясь вперёд. ― Не сомневалась в твоих умственных способностях.

Молчаливые гобелены на стенах выглядели угнетающе. Бездушные портреты монархов одаривали нас презрением, когда мы бесшумно, словно мыши, пробегали мимо них. Пугающее ощущение, что я стою на пороге абсолютной неизвестности, заставляло мое сердце сжиматься. Мне хотелось задать так много вопросов, но что-то сдерживало меня.

Он жив.

И я хочу, чтобы так и оставалось.

― А с чего мне было догадываться? Ты была так…

― Убедительна? ― бросив взгляд через плечо, она неустанно подталкивала своё кресло вперёд. ― С волками жить ― по-волчьи выть. У меня хорошие учителя.

Наступило неловкое молчание, в котором мы продолжили погружаться в темноту.

Жасмин первая нарушила эту хрупкую паузу:

― И что же заставило тебя сомневаться?

Я замешкалась с ответом. Задавала себе тот же самый вопрос. И единственным выводом, к которому я пришла, было то, что теперь я слышу, а не слушаю.

Я промолчала, а затем ответила вопросом на вопрос:

― Всё, что произошло на той встрече… было притворством?

Жасмин улыбнулась какой-то загадочной улыбкой.

― Ты уже знаешь ответ.

― Я уже больше ничего не знаю.

― Это подтверждает мои отличные навыки планирования, ― тихонько рассмеялась она.

Мы прошмыгнули под ещё одной камерой слежения.

― Ты не боишься, что они нас засекут?

Она улыбнулась.

― Неа.

― А Кат не посмотрит записи?

Жас улыбнулась ещё шире.

― Неа.

Я не стала настаивать. Она что-то сделала. И полагаю, мне никогда не узнать, что именно.

Блуждать по лабиринтам старинных коридоров было непросто даже с моим уровнем физической подготовки, но Жасмин не сбавляла скорость. С каждым ударом сердца меня питала единственная мысль, кажущаяся невообразимой.

Он жив.

Жив.

Скорее к нему.

Пока я старалась не отставать от облаченной в черное и стремительно передвигающейся Жасмин, мой разум атаковало множество вопросов. Где она была все эти дни? Как оказалась тут? Как ей удалось держать все это в секрете?

― А как ты перемещаешься с первого этажа наверх?

Ее глаза расширились, по всей видимости, от того, что мой вопрос был весьма неожиданным.