Четвертый долг

Стиснув зубы, я нащупала край свитера. Я должна была чувствовать себя комфортно голой рядом с этими людьми ― такое случалось достаточно часто, ― но когда меня попросили раздеться, на глаза навернулись яростные, унизительные слезы.

Тяжело дыша, я стянула свитер и расстегнула джинсы. Спустив их вниз по ногам, я вздрогнула от пронизывающего воздуха. В огромном камине в столовой горел огонь, но пламя не погасило зимнего холода.

Позади меня раздался громкий глухой удар.

О, нет!

Взгляд Ката упал на инкрустированный рубинами кинжал, лежащий на виду.

Мне хотелось свернуться калачиком и умереть. Я так привыкла к тому, что он прижимается к моей спине, что забыла о ноже.

Кат одарил меня лукавой улыбкой и наклонился, чтобы поднять его.

Быстро!

Присев на корточки, я подобрала клинок, прежде чем он успел это сделать. Его глаза расширились, когда я помахала им перед его лицом.

― Не прикасайся ко мне.

Он усмехнулся.

― На твоём месте, я бы не стал этого делать, Нила.

Мой рот наполнился слюной от мысли, что я смогу каким-то образом, пронзить их сердца одним ударом.

Рассекая воздух между Катом и мной, я прорычала:

― Я должна была сделать это несколько месяцев назад. Я должна была убить тебя, как только встретила.

Его тело напряглось.

― Попробуй. ― Его глаза метнулись ко мне. ― У тебя есть два варианта. Попробовать напасть на меня и заплатить. Или отдать нож и заплатить.

― Я лучше убью тебя и одержу победу

― Да, хорошо, но этого никогда не случится. ― Щелкнув пальцами, он приказал: ― Колор, возьми нож.

Я резко обернулась, но было слишком поздно. Колор, брат из «Блэк Даймонд», которого я видела один или два раза, выдернул кинжал из моей руки, словно погремушку у младенца. Мои пальцы пульсировали от пустоты, когда Колор протянул клинок, Кату.

Моя борьба сошла на нет.

Я пыталась.

Мой единственный мятеж завершился, и какова была моя награда?

Боль и унижение.

Спасибо, Колор.

Колор кивнул, отступая в своё укрытие у камина. Большой камин в стиле рококо почти полностью скрывал его из виду, создавая иллюзию уединения.

Кат размахивал лезвием перед моим носом.

― Довольно интересное приспособление, чтобы носить его в джинсах, Нила. ― Проводя острым краем по моему ошейнику, его лицо потемнело. ― Ты не только нарушитель общественного порядка, но и вор.

Засунув кинжал за пояс, он злобно улыбнулся.

― Я запомню это для будущих выплат.

Стоя в черном лифчике и трусиках, я зажмурилась. Все шло не так, как я планировала. Где было мое мужество, ― вера в то, что я воткну этот клинок в его сердце, как только представится такая возможность?

Мой шанс был упущен.

― Избавься от лифчика, ― сказал Кат. ― Если только ты не хочешь, чтобы я воспользовался ножом и помог тебе.

Мои руки взлетели между лопаток, хватая застежку.

Бонни закашлялась.

― Нет, я так не думаю. Не снимай нижнее белье.

Мои глаза распахнулись.

― Что? ― Кат нахмурился.

Она сморщила нос.

― Вид голой помойной крысы испортит мне аппетит.

Кат усмехнулся.

― У тебя странные идеалы, мама.

Она фыркнула.

― Извини, если я предпочитаю наслаждаться едой, не испытывая отвращения. ― Снова стукнув тростью по стулу, она добавила: ― Садись. Заткнись. И подумай о том, что ты сделала.

Жасмин подтолкнула меня вперёд, идеально играя роль врага.

От холода у меня стянуло кожу, сердце забилось сильнее, пальцы ног покалывало, когда я согнула колени и села. Я сдержала крик, когда тысячи шипов пронзили мою задницу и бедра.

Мои ноги дрожали, когда я медленно опускалась, делая все возможное, чтобы оставаться на весу и парить над острыми, колющими иглами.

― Перестань бороться с неизбежным, Нила. ― Кат встал за спинку стула.

Я напряглась.

Потом я взвизгнула, когда он надавил мне на плечи, безжалостно прижимая меня прямо к шипам. Притянув меня к себе, он обнял меня сзади за плечи.

Его горячее дыхание коснулось моего уха.

― Больно, правда? Чувствуешь, как тысячи булавок медленно впиваются в твою кожу?

Я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме миллионов крошечных вспышек, медленно пробирающихся сквозь мою плоть.

Бонни схватила меня за запястья, дернула вперед и прижала к остроконечным подлокотникам. Весь стул переполнен оружием и агонией.

― Остановись! ― Я боролась с ней, но Жасмин заняла место своей бабушки, прижав мою руку к шипам и обернув вокруг меня кожаные наручники.

Она не смотрела мне в глаза, возясь с пряжкой.

― Это не для того, чтобы убить тебя, так что узы не будут тугими. Это для того, чтобы ты не двигалась.

Непрошеные слезы потекли по моим щекам, каждый дюйм пульсировал от боли и напряжения. Я не могла расслабиться, ― я заблокировала каждую мышцу, чтобы не погрузиться дальше на шипы.

― Не сопротивляйся, Нила. ― Жасмин проверила наручники, прежде чем откатиться. ― Так будет намного легче.

Легче?

Каждый дюйм моей кожи болел. Мое осязание пошло наперекосяк, перескакивая со спины на предплечья, икры и задницу. Я не могла различить, какая часть тела болит сильнее. Не могла сказать, кровоточат ли некоторые участки или проколоты, или шипы затупились с возрастом и только смягчаются, а не колются.