Четвертый долг

― Это дают шлюхам и сплетникам за распространение лжи. Им затыкают рот и лишают способности говорить, пока они не усвоят урок.

Все мои инстинкты кричали бежать.

Кого я обманываю? Я не могла бежать с лёгкими, тонущими в слизи.

Кат двигался позади меня, наклоняясь, чтобы держать серебряную маску перед моим лицом.

― Позволь объяснить, как это работает.

Я пошатнулась, пытаясь вырвать из его хватки. Как ему удалось так легко поймать меня в ловушку?

Простуда превратила все в мерзкое и туманное… замедляя время, используя его против меня.

Я уставилась на маску, все понимая. В учебнике, который показывал мне Вон, когда мы были маленькими, был похожий предмет. В отличие от средневекового предмета в книге, этот был довольно гладким и утонченным.

Это не сделает его более приятным.

Два отверстия для глаз, отверстие для носа, все остальное ― сплошь из серебра. Там, где должно было быть отверстие для рта, был серебряный шип, довольно широкий и острый, который ждал, чтобы вклиниться в мой язык, чтобы заставить замолчать или заклеймить мой рот. Оборотная сторона была изогнута, чтобы удерживать череп жертвы, захватив всю ее голову в мерзкие объятия.

Кат прижался к моей спине, вдыхая запах моих волос.

― Ты уже знаешь, как это работает, не так ли? ― поднеся маску ближе, он усмехнулся. ― Хорошо. Это избавит от ненужных разговоров.

― Надень на нее маску, Брайан ― Бонни двинулась вперед

Мое сердце забилось быстрее, когда серебро приблизилось.

― Нет, подождите! Я не смогу дышать! Мой нос заложен.

― Да, сможешь. Открой пошире. ― Кат крепче сжал руки, когда я попыталась сбежать. ― Сделай это. Иначе я буду причинять тебе боль, пока ты этого не сделаешь.

В моих легких клокотало, когда Кат загнал меня в угол. Я дралась и кричала, но это не помогло.

― Остановись, пожалуйста.

Мир окунулся во мрак, когда ледяной металл опустился на мое лицо

― Нет!

Я сжала губы, не позволяя шипу попасть мне в рот.

Но Бонни все испортила, ударив меня тростью по голени.

― Ааа!

Боль заставила мои губы раскрыться, приветствуя серебряный клин.

Меня затошнило, и я рванулась прочь, врезавшись спиной в Ката. Холодный металл на моем языке вызвал судороги по всему телу. Я задыхалась, на глаза навернулись слезы.

Его локти уперлись мне в плечи, удерживая на месте.

― Не сопротивляйся, Нила. В этом нет смысла.

Я боролась.

Но он был прав.

В этом не было смысла.

Все, что я могла сделать, это проигнорировать то, что мое тело умоляло заткнуться и сделать все возможное, чтобы дышать.

Бонни завела заднюю часть маски мне за голову, закрепив ее маленьким замком у моего уха.

В тот момент, когда он был заперт, меня охватила самая ужасная клаустрофобия, которую я когда-либо испытывала. Головокружение погрузило во тьму, вращая мой мозг, притянув меня на пол. Меня снова затошнило.

Я была напугана. Деградировала. Я была в ловушке.

Нос заложило еще сильнее.

Голова раскалывалась.

В ушах звенело.

Страх поглотил меня

Я.

Потеряла.

Контроль.

Я кричала.

И кричала.

И кричала.

Кат отпустил меня.

Я больше не видела, не слышала, не обращала ни на что внимание.

Мои крики громким эхом отдавались в ушах. Я хрюкала, кашляла и звала на помощь. Мой заложенный нос препятствовал поступлению кислорода; я вдыхала и выдыхала через давление серебряного язычка, превращая свои крики в поток отравленного воздуха.

Я задыхалась.

Я запаниковала.

Я впала в безумие.

Мой мир погрузился во тьму. Хоксридж-Холл с его огромными портиками (прим. пер.: Портики ― проход, навес. В классической архитектуре ― выступающая часть здания, крытая галерея, образованная колоннадой или аркадой, имеющей собственное перекрытие) и акрами земли превратился в одну крошечную серебряную маску. От моего дыхания быстро образовался конденсат. Меня тошнило снова и снова.

Я утратила все, что делало меня человеком.

Мои крики превратились в хныканье.

Я умираю.

Каждый вдох был хуже предыдущего. Я падаю на бок, головокружение усиливается.

К горлу подступила тошнота.

Не блевать.

Если бы я это сделала, то захлебнулась бы. Не было выхода, никакого отверстия во рту. Только два крошечных отверстия в носу, которые не давали достаточно кислорода.

Вернулись образы «Позорного Стула».

Это было так же плохо. Так же отвратительно.

Клаустрофобия стала сильнее, тяжелее, прожигая дыры в моей душе.

Я этого не вынесу.

― Выпусти меня!

Слова ясно звучали в моей голове, но затычка, которая давила на мой язык, заставляла их искажаться и ломаться.

Слабые звуки смеха перекрыли шипящие звуки и галоп моего неистового дыхания.

Мои руки метнулись к замку, борясь, дергая. Я рвала на себе волосы и царапала шею, изо всех сил стараясь освободиться. Я сломала ногти, цепляясь за висячий замок. Крики, стоны и звериные вопли продолжали вырываться наружу.

Я не могла произнести ни слова, но это не мешало мне выразить свой ужас.

Бонни пнула меня, смеясь еще громче.

― Я думаю, что час или два в «Маске Позора» пойдут тебе на пользу. Теперь будь хорошей девочкой и прими свое наказание.

Крошечный звон спас меня.