Четвертый долг

Толкая, толкая, разваливаясь на куски из-за того, что она у меня в руках. Наши глаза встретились. Ее страх исчез, поглотив меня лавиной любви.

— Боже мой… это правда… ты здесь.

Я улыбнулся, полностью открыв себя. Я питался ее счастьем, наслаждаясь тем, как сильно она заботилась обо мне. Я не мог этого вынести. Я не заслуживал такого безоговорочного признания. Но что-то ее преследовало. Она выглядела… другой… более спокойной. В ней не было обычной искры, живой воли.

Моя душа зарычала при мысли о том, что она уйдет от меня.

Я верну ее обратно.

Верну.

Ее спина ударилась о кирпичную стену, мои руки взлетели от ее бедер к щекам, и все остальное, бл*дь, не имело значения.

— Господи, как же я соскучился по тебе.

Наклонив голову, я захватил ее губы в жестоком поцелуе.

Живи ради меня. Дыши ради меня. Вернись к жизни ради меня.

Мои губы были в синяках от того, как сильно я ее целовал. Я не хотел быть таким грубым, но Нила взорвалась. Страсть и свирепость внезапно возродились в ней.

Я застонал, когда ее руки исчезли в моих волосах, хватая их в кулаки, притягивая меня ближе. Она таяла и боролась; ее язык проник в мой рот.

Нила захныкала. Мой поцелуй был грубым, необходимо было доказать, что это реально. Что она действительно в моих объятиях и все еще борется, все еще выживает.

Наши головы наклонились, меняя направление поцелуя. Ее пальцы сильнее потянули меня за волосы. Я поцеловал ее глубже.

— Ты здесь, — я изливал слова поцелуями, не зная, говорю я или кричу. — Бл*дь… ты действительно здесь.

Наши языки переплелись, ее грудь сильно сжалась, когда она сделала несколько быстрых вдохов. Мой бок болел, но ничто не мешало мне целовать ее до потери сознание от удовольствия.

Нила вернулась ко мне, но внутри все еще оставалась спокойной, нерешительной и неуверенной.

— Я здесь. — Быстрый поцелуй. — Ты жив. — Ее пальцы впились сильнее. — Боже, Джетро… ты в порядке.

Ее голос сорвался, и мир перестал существовать.

Просто вкус любви и тепла.

Плотина ее эмоций захлестнула меня, и я закричал, когда она перевоплотилась в моих руках. Бл*дь, я скучал по ней. Бл*дь, я волновался за нее.

Она была жива.

Она все еще была моей.

Ее руки яростно скользнули по моей спине. Она вздрогнула, когда я втянул воздух, когда она скользнула по моему заживающему ребру. Нила ахнула.

— Мне жал…

Я откинул ее голову назад, схватившись за капюшон, заставляя посмотреть на меня. Ее распухшие губы блестели в темноте.

— Ты не сломаешь меня, Нила.

Я снова поцеловал ее, не в силах вынести переполняющих эмоций в ее глазах. Она открылась мне, предлагая взять все, что я захочу. Через несколько секунд я был пьян. Опьянен ее вкусом — всем моим дальновидным мышлением, претворения в жизнь моих планов… все это могло подождать.

Потому что эта богиня не могла.

Я не мог.

Я не мог насытиться ею. Я никогда не смогу насытиться ею.

Мы спотыкались, мой разум был переполнен желанием, мое тело и руки были совершенно неуправляемы. Мое плечо врезалось в стойло, когда Нила потеряла равновесие и упала на меня. Я развернул ее, прижимая к новому препятствию, целуя сильнее.

Она застонала, и мы снова зашатались, сталкиваясь и борясь, но не прерывая поцелуй.

Без остановки.

— Не могу поверить, что ты жив.

Нила крепче схватила меня за волосы, удерживая мое лицо в своих руках.

— Каждую ночь я молилась, чтобы ты был жив.

Я пригнулся, чтобы схватить ее за горло, целуя подбородок, сердито глядя на сверкающие бриллианты, украшающие ее шею.

Независимо от того, что случится, и какая бы свобода нас ни ждала, Нила всегда будет носить этот ошейник. Я ненавидел его, но предпочел бы видеть, как она носит его каждый день в течение следующих восьмидесяти лет, чем видеть, как он восседает на своем пьедестале в хранилище, ожидая своей следующей жертвы.

Я укусил ее за шею, наслаждаясь ее вкусом, вдыхая каждую частичку ее тела.

Я хотел выбросить эти образы из головы. Навсегда.

Она застонала, когда я схватил ее за грудь, сжимая ее прекрасную плоть через ночную рубашку.

— Джетро…

Бл*дь, мой член наполнился желанием, я был твердым как камень. Я должен был быть внутри нее. Только тогда эта безумная потребность поглотить ее прекратится.

Не сейчас.

Нужно было кое-что обсудить.

Это отняло у меня все силы, я оттолкнулся, проведя рукой по лицу.

Нила стояла, прижавшись к стойлу, ее грудь поднималась и опускалась, пальто распахнулось, обнажив сжатые от возбуждения соски. Чертов капюшон не позволял мне видеть дальше ее рта и глаз.

Наши глаза встретились в темноте, слезы блестели на ее ресницах.

— Почему… почему ты остановился?

Я не мог оторвать взгляд от ее губ. Такие пухлые, красные и мокрые.

Я сделал это. Я практически съел ее живьем.

Желание сделать это снова сводило меня, бл*дь, с ума.

— Мы должны поговорить.

Мой голос был как сено и пыль, треснувший и сухой.

— Ох.