Четвертый хранитель

— Что-то странное, — сказал Медведев, — У нас знатные гости, но их преследует погоня. Надо узнать, в чем дело. Анница, оставляю дом на тебя. Придется свернуть праздник во дворе. Организуй на всякий случай оборону, как обычно, а я еду к заставе у монастыря.

— Мы с тобой, — опять почти хором заявили оба Картымазова, Зайцев и Леваш.

Медведев краем глаза заметил, что Филипп сделал движение, будто хотел подняться со скамьи вместе со всеми, но опустил голову и остался сидеть.

— Тогда живо на коней и в дорогу! — скомандовал Медведев.

Не прошло и четверти часа, как пятеро вооруженных дворян по специально расчищенной короткой просеке через лес приблизились к заставе на границе земель Медведева и Преображенского монастыря.

Гаврилко и двое молодых людей из новых прошлогодних поселенцев Медведевки немного растерянно топтались возле богато украшенных, нарядных саней в которых накрытые медвежьим мехом сидели мужчина и женщина.

Завидев приближающийся отряд, князь Верейский вышел из саней и двинулся навстречу.

Медведев на ходу спрыгнул с коня и низко поклонился:

— Рад видеть тебя в праздник Святого Рождества, князь. Я много слышал о твоих подвигах, а моя супруга, которая видела тебя на наших землях во время стояния на Угре, восхищалась твоей удалью и смелостью. Чем могу служить?

— Спасибо за теплые слова, — сказал князь Верейский и протянул Медведеву грамоту с хорошо знакомой ему сургучной печатью, а сам оглянулся назад, на дорогу, с беспокойством, несколько странным для человека, о мужестве и безудержной храбрости которого ходило столько легенд.

Медведев сразу узнал почерк и размашистую подпись Великого князя и, пробежав глазами документ, убедился, что он в полном порядке: это была официальная проездная грамота, написанная по всей форме, разрешающая князю Верейскому и его супруге переезд литовского рубежа в любом месте и с указанием всем дворянам Московского княжества оказывать почести, содействие и гостеприимство подателю грамоты.

— Все в порядке, — поклонился Медведев, — добро пожаловать, у нас там как раз накрыт Рождественский стол!

— Благодарю, — облегченно вздохнул князь Верейский, — но мы очень торопимся, лишь слегка перекусим — и на литовскую сторону.

Он быстро вернулся, вскочил в сани, хлестнул лошадей, а проезжая мимо Медведева, резко остановился:

— Василий, — спросил он, — я слышал, что у тебя заповедная и несудимая грамота на эту землю?

— Да, князь, — подтвердил Медведев.

— Значит, если кто-нибудь пожелает ступить на нее без твоего на то согласия, он не сможет этого сделать?

— Нет, князь. Разве что у этого человека или этих людей будет тоже грамота за подписью Великого князя, разрешающая им это.

— Оставь себе мою грамоту, чтобы ты мог оправдаться в случае, если позже возникнут осложнения. Ты внимательно прочел ее?

— Разумеется, — склонил голову Медведев.

— Тогда прошу тебя оказать мне не только помощь и содействие, но еще и защиту, поскольку, мне кажется, что те люди, которые только что выехали из лесу, вон там, на горизонте, хотят нам зла.

— Ты можешь быть совершенно спокоен, князь, — с этой минуты ты мой гость, а в руках у меня документ с которым я остановлю любого, кто попытается без моего разрешения ступить на эту землю. Федор Лукич и Петр проводите князя и его супругу в наш дом, а мы здесь подождем, чтобы узнать, куда так торопится этот конный отряд, который скачет сюда во весь опор.

Сани, сопровождаемые отцом и сыном Картымазовыми, рванулись с места и помчались по просеке к селению, а Медведев, глянув по сторонам, убедился, что в засаде находятся Ивашко, Гаврилко и еще двое молодых людей с готовыми к бою луками, да на вышке, невидимый снизу сидит вооруженный несколькими тяжелыми и наверняка уже заряженными самострелами Юрок Копна.

— А вы знаете, кто жена князя Верейского, которая только что проехала мимо нас? — спросил Зайцев.

— Знаем, — ответил Медведев, — Марья, урожденная Палеолог, родная племянница Великой княгини Московской Софьи.

— Вот это да! — восхищенно воскликнул Леваш. — Я повстречал в жизни много знатных особ, но это наверно будет самая значительная: ведь в ее жилах — подумать только! — течет кровь великих византийских императоров. А самое главное — какая красавица!

Медведев отдал должное огромному боевому опыту и полному самообладанию Леваша, который мог, как ни в чем не бывало, восторженно и по-детски улыбаясь, восхищаться проехавшей мимо женщиной, в то время когда прямо на них мчался большой и хорошо вооруженный отряд людей, от которых можно было ожидать чего угодно.

Борис Туреня, князь Оболенский, едущий верхом во главе отряда поднял руку, и его всадники послушно остановились, скользя копытами лошадей по наезженной санной дороге, ведущей к монастырю.

— Кто такие? — властно спросил Туреня.

Медведев выступил вперед:

— Я, Василий Медведев, волей Великого князя полноправный владелец этой земли.

Он вынул свою жалованную грамоту, подъехал к Оболенскому и, развернув грамоту обеими руками перед его лицом, позволил прочесть.