Четвертый хранитель

Тайнопись Y

От Саввы Горбуна

Преемнику.

21 января 1484

Москва, палаты Великой княгини.

Во славу Господа Единого и Вездесущего!

Два часа назад Великий князь внезапно посетил супругу. Он выглядел весьма разгневанным и прогнал прочь всех из покоев. Мне не удалось услышать разговора, но я почти убежден, что речь шла о поддельной грамоте, состряпанной Великой княгиней для князя Верейского. В пользу этого свидетельствовало явное примирение супругов — Великий князь еще не успел выйти, а Софья вернула фрейлин и меня в свои палаты, и я своими глазами видел, как они очень нежно расстались. После его ухода Софья вызвала к себе Алексея Полуехтова и сказала ему — это я слышал своими ушами: «Насчет того дела с грамотой ни о чем не тревожься. Все улажено. Великий князь знает, что ты сделал это по моему велению, и если будет тебя о том спрашивать, то ты бы ему так и говорил».

Затем великая княгиня велела Полуехтову принести ей все грамоты, связанные с отношениями Московского и Тверского княжеств, а также все донесения московских доброхотов о состоянии дел в Твери и предполагаемой женитьбе Михаила Тверского на внучке короля Казимира.

Из этого можно сделать вывод, что идет тайная подготовка к захвату Тверского княжества.

Во славу Господа Единого и Вездесущего!

… Спустя три дня Василий Медведев, переночевав на дешевом постоялом дворе возле Твери, солнечным морозным утром выехал в сторону Савватиевой пустыни, о которой он без всякого труда навел справки, поскольку место было знаменито, почитаемо и широко посещаемо паломниками.

К полудню Медведев, проехав через лес, вдоль какого-то незамерзающего странно парящего на морозе ручья, увидел за деревьями небольшую деревянную церковь и несколько грубо сколоченных простых хибарок и землянок.

Казалось, вокруг было совершенно безлюдно, однако, как только Медведев приблизился, откуда ни возьмись, пред ним появился монах, который вежливо, но решительно встал на пути Малыша.

— Бог в помощь, добрый человек! Мы рады видеть тебя в этом святом месте, — поклонился он и доброжелательно спросил: — С какой целью ты изволил прибыть к нам?

Медведев вынул завещание Ионы и протянул монаху. Монах читал медленно и внимательно, а Медведев как бы мысленно повторял за ним текст, который давно знал на память:

Согласно моей предсмертной воле прошу выдать подателю сего оставленное мной в пустыни имущество, место хранения коего ведомо вам.

Иона, бывший старец Савватиевой пустыни, в миру Филимон Русинов.

Монах поднял глаза, внимательно посмотрел на Медведева и сказал:

— Значит, старец Иона преставился, — и перекрестился. — Давно?

— Три года назад, — виновато сказал Медведев. — Я не мог раньше.

— Понимаю, — покивал головой монах и снова перекрестился: — Следуй за мной, добрый человек, это дело находится в ведении отца Владимира.

Отец Владимир оказался маленьким седым старичком с длинной бородой. Близоруко щурясь, он долго изучал завещание Ионы при свече на грубо сколоченном столе, рядом с нарами, в обыкновенной не отапливаемой землянке. Затем взял со стола помятый медный кубок и сказал Василию:

— Пойдем со мной, дитятко.

Он, кряхтя, выбрался из землянки и привел Медведева на берег странно дымящегося ручья, который протекал невдалеке. Зачерпнув кубком прозрачную теплую воду, он поднес кубок Василию и ласково улыбнулся:

— Попей-ка, милый, небось, умаялся в дороге.

Василий очень удивился, но воду выпил — даже при его подозрительности трудно было предположить, что в известном всем своей святостью месте его могут отравить.

Вода была теплой и приятной на вкус.

— Спасибо, — сказал Василий и вернул старцу Владимиру кубок.