Четвертый принц

Тони засмеялся снова, видя ее растерянность, похлопал Хену по плечу. И даже больше, чем просто похлопал, так приобнял. Скорее по-дружески, ничего такого.

– Научить тебя вести хозяйство? – сказал весело. – Я все умею!

И вот именно тут, как на зло, Хена заметила движение вдалеке. Сбоку, краем глаза. Но даже так поняла – там Рейнардо. Он закончил свои дела с братом, и пришел поговорить. А тут Тони ее почти обнимает и обещает всему научить… Так не вовремя.

Вскочила на ноги.

– Что? – удивился Тони.

– Прости, – сказала она. – Тони, не обижайся, я… Мне надо идти.

Рванулась было следом. Но никого. Стемнело уже, не разобрать.

Побежала. Туда, где в полутьме мелькнул силуэт.

Может быть, там и не было никого? Может, это не Рейнардо. Как понять? Как объяснить ему, что… Но разве ей есть, в чем оправдываться? Они об оливах говорили, о козьем сыре и вообще…

Если это Рейнардо, то куда он сбежал?

Бегать и кричать, звать принца – как-то совсем глупо. Поэтому Хена бегала молча.

Вечер, люди сидели у костров, у своих палаток, ужинали, говорили.

Хена побежала было к шатру Рейнардо, но там не было никого.

Она уже сходит с ума? Ну, что это за дурь? Даже если это был он – и что такого? Куда он денется? Зачем?

Но только сердце все равно стучит тревожно.

Какие ей оливы…

Хена стояла, пытаясь понять, что делать.

Или ничего? Идти отдыхать? Ну, ведь ничего не случилось. Совсем ничего.

Стояла, вслушиваясь в вечерний гул лагеря, в разговоры…

На нее оборачивались…

И вдруг – музыка вдалеке. Легкий перебор струн, потом снова. Несколько долгих мгновений тишины.

Мало ли, кто там решил поиграть у костра…

А потом «Кровавая Мэри». Так знакомо. Просто музыка, без слов. Но такую игру нельзя спутать, это…

Хена со всех ног побежала на звук.

Рейнардо сидел с солдатами у костра. Вот просто так сидел, как свой, как один из них. Перебирал струны. Увидев Хену, заулыбался, как ни в чем не бывало.

– Садись, – махнул ей, – я сыграю. Тебе же нравилось.

Слегка дико. Как же все это может быть?

Хене на мгновение показалось, что она спит. Точно спит. Не может…

Но Рейнардо запел, все так же не смущаясь простых грубых слов… Хена села. Чуть в стороне, хоть ей и пытались уступить место.

Чуть-чуть неловко и так странно.

Видела, как солдаты с интересом смотрят на нее. Все понимают?

Зачем он делает это? Вот так… Словно все это само собой…

А он поет легко и самозабвенно, как там, в таверне… в Массере… и вдруг на кетхарском один куплет, так, чтобы Хена уж точно поняла.

У нее вдруг огнем горят уши.

Как в первый раз.

А допев, Рейнардо отдает лютню, поднимается, подходит к ней.

– Потанцуешь со мной? – говорит тихо.

– Что? – она даже вздрагивает, поднимается тоже, и теперь стоит совсем рядом, меньше полшага между ними. Танцы? – Но… музыки нет, никто не играет.

– Не страшно, – Рейнардо улыбается. – Я напою.

* * *

Он лежит, молча и нежно поглаживает ее живот.

Утро, солнце уже встало.

Ночь была чудесна…

Но волшебство ночи, как и положено волшебству, развеялось с утренней зарей. Все возвращается на круги своя. Никакие объятья, никакие танцы и музыка не изменят реальности.

– Мне было хорошо с тобой, – тихо сказала Хена. Сама потянулась, провела кончиками пальцев по его плечу.

Он изменился, это нельзя не признать. И внутренне и внешне. Плечи стали шире, крепче руки – постоянные тренировки дают о себе знать. Но главное – изменились глаза. Рядом с ней человек, который точно знает, чего хочет, и готов за это бороться. Хороший человек… Только пути у них разные.

– Было? – удивился он. Его глаза чуть заметно темнеют, он отлично понимает, что Хена хочет сказать.

Скребущая пустота внутри.

Надо сказать. Хватит тянуть с этим, они оба понимают.

– Наро, я думаю, нам надо закончить с этим, – Хена смотрела ему в глаза, но казалось, что проваливается в бездну, сердце разрывалось. – Ничего не выйдет. Мы слишком разные. Лучше признать это сейчас, чем тогда, когда будет слишком поздно. Встреча с тобой изменила мою жизнь… я сейчас даже не о титулах говорю. Но я на многое взглянула иначе. Мне было очень хорошо с тобой, как ни с кем другим. Но… лучше сейчас.

Ладонь, которая поглаживала ее живот судорожно сжалась. Рейнардо сразу убрал руку в сторону. Все мышцы напряглись. В глазах так страшно сверкнуло.

Но лицо осталось спокойно.

– Ты уверена? – спросил он, и голос тоже спокойный и ровный.

Рейнардо убрал руки совсем, лег на бок рядом. И вроде бы ничего, но смотреть на него сейчас было страшно.

– Да, – сказала Хена. – Я много об этом думала.

Он молчал очень долго, неподвижно, только сжав зубы. Пытаясь переварить это.

Но ведь он же не мог не думать об этом сам.

– Все дело в этом рыцаре? – спросил, наконец. – Ортеге?

Он все видит, конечно, и вчера…

Но ведь нет же, дело совсем не в Тони. Просто глядя на Тони, Хена еще отчетливее ощущает пропасть между собой и принцем, которою не преодолеть.

Можно соврать, конечно, сказать, что она влюбилась в другого. Это бы все объяснило, так было бы проще. И Рейнардо никогда бы не стал мстить. Он бы понял… Такое проще понять. Но врать она не может.