Четыре четверти: учебное пособие

У моей начальственной собеседницы промелькнула некая тень улыбки. – Вы же понимаете, что речь сейчас о другом Тюленёве.

– Значит, вам Михалыч уже успел настучать? – возмутился я.

– Во-первых, я не думаю, что слово «стучать» уместно в отношении уважаемого и пожилого человека, которого зовут не Михалыч, а Иван Михайлович, во-вторых, попробуйте общаться без уголовного сленга, в-третьих, коли вы уже используете это слово, то должны знать, что оно означает тайное сообщение, а Иван Михайлович ничего не скрывает, а честно пытается помочь своему воспитаннику, о чем он вас вчера и предупредил.

– Простите, – смутился я.

Но, умножив меня на ноль, завучиха не остановилась на достигнутом, из полученной величины она решила взять еще и логарифм. Причем по основанию «два».

– Так вот. Своими «двойками» вы, голубчик, портите нам всю отчетность школы, так как понижаете процент успеваемости. Если вы все же не измените своей точки зрения, то я прошу вас предоставить мне журнал индивидуальной работы с неуспевающими, тематический план дополнительных занятий конкретно с Тюленёвым и все конспекты этих занятий. Кроме того, прошу представить отчет о работе с родителями Тюленёва, так как вы должны были предупредить их недели за две до конца четверти. Все это мне хотелось бы видеть сразу после окончания шестого урока.

– Но у меня нет этих планов, мне никто не говорил, что они нужны, – растерянно пробормотал я. Мои войска были разбиты и в панике уходили за Березину.

– Вот и хорошо, – завучиха облегченно откинулась на кресле, – и не надо. – Спросите еще раз Тюленёва, изыщите в нем, так сказать, умственные резервы. Пусть он о физике лыжного бега расскажет, что ли.

Гвардия, опомнившись от натиска противника, заняла последний рубеж на мосту моих педагогических убеждений.

– Вы знаете, Нина Ивановна, я так просто не могу. Я обещал, что, если он не выполнит моих требований, я ему «пару» вкачу. Он не выполнил. Если я ему сейчас «трояк» поставлю, то как же я его дальше буду учить?

– Значит, требования надо было выдвигать приемлемые и ребенка стимулировать к их выполнению! А не вспоминать об этом в конце четверти!

– А я стимулировал! – запротестовал я.

– Значит, плохо стимулировал! – отрезала МЧС.

– Алгоритм такой: ставите «двойку» – ко мне с планами работы, нет планов – к директору.

И по старой смоленской дороге я поплелся к себе в кабинет.

Если бы я выучился на таксидермиста, моим первым чучелом стал бы Тюленёв.

Директор разговаривал по телефону с завхозом, заброшенным в город с утренним автобусом для выбивания угля на зиму. Увидев меня, он махнул рукой на стул. Я сел.

– А если уголь будет таким же, как в прошлый год, то лучше сразу пошли его в ж…у! – этими словами руководитель муниципального общеобразовательного учреждения напутствовал своего зама и злобно бросил трубку.

Затем он не менее злобно посмотрел на стену сквозь меня. Наконец тормоз сработал, стало физически слышно, как потрескивают раскалившиеся тормозные колодки в его мозгах. Но скорость была все еще большой. – Так, в общем надо Тюленёву поставить «тройку». В общем, все! Вопросы есть?

– Есть! Я все же педагог, и мне решать, какую отметку ставить моему ученику! – я стал смелым, как загнанная в угол крыса. – В конце концов, если меня принимают на работу, то мне и должны доверять как специалисту, а если так на меня давить, то зачем я тогда нужен. Пусть вон Чекушкин уроки ведет, он добрый – всем поставит, как вам надо. Будете школой с лучшим качеством образования в районе или даже в мире!

– Это хорошо, что у вас есть убеждения, – зловеще произнес директор, – но очень плохо, когда эти убеждения отстаиваются за счет других.

– Кого же, кроме меня и Тюленёва, это касается? – удивился я.

– Да всех, в общем, касается. Знаете, что по стране идет масштабный проект «Образование»? По этому проекту нам в район дали целых две пары пластиковых лыж. Михалыч под перспективного Тюленёва выпрашивает одну пару в районе. Эти лыжи, между прочим, как корова стоят. А корова в деревне – это состояние. Это первое. Второе. Если успеваемость у нас будет самой низкой в районе, как я буду выпрашивать деньги на теплый туалет? Мне заврайно скажет, у тебя там сплошные двоечники, зачем таким засранцам теплый туалет? Стоят ли ваши принципы теплого туалета? Принципы ваши, туалет– общий. Да и принципы ваши не шибко пострадают, если разобраться. Там не одному Тюленёву надо «двойку» ставить, а еще доброму десятку лоботрясов. Вы им, однако, «троечки»-то налепили. А если всем объективно поставить, то школу закроют и мы все останемся без работы, а дети без образования. В конце-то концов, у Тюленёва, можно сказать, что есть профессия. Вот у вас в седьмом классе была профессия? Нет. А у него есть. Считать, что на вашем предмете свет клином сошелся, – глупо. Вы знаете, что такое коацерваты?

– Что? – удивился я последнему вопросу.

– Коацерваты, – повторил директор.

– Нет, но при чем они тут?