Четыре дня в начале года тигра

Маркосы бежали из дворца столь поспешно, что оставили стенные шкафы открытыми, а ящики комодов выдвинутыми, и часть их содержимого была разбросана по полу. Однако мистеру Маркосу хватило осмотрительности запереть свои апартаменты — а это мера, которая не только уберегла их от грабежа, последовавшего той же ночью, но и сохранила нетронутыми для истории свидетельства того, как он провел последние часы в обители Малаканьянга. И вряд ли они говорят о величии духа.

Судя по всему, под конец все Маркосы сгрудились в комнате мистера Маркоса — дети и их семьи спали на полу на матрасах. Один из дворцовых лакеев сказал, что в последний день в Малаканьянге Маркосы почти не выходили из спальни хозяина, только Ирена обедала в столовой: «Когда я подошел, она сказала, привет». Выглядела она печальной и измотанной». И добавил, что в большом зале, где давались банкеты и где всегда было полно гостей, теперь было пусто. Только плакали несколько слуг.

Многие слуги говорили, что, по их мнению, мистер Маркос хотел держаться во дворце до последнего, но вынужден был покинуть его под давлением семьи. «Я проработал здесь шестнадцать лет, — сказал один лакей, — но впервые видел президента беспомощным. Напряжение было ужасное. Над дворцом опустилась туча отчаяния, снаружи неслись крики разъяренной толпы». Лоялисты у ворот осыпали толпу на улице камнями, бутылками — всем, что попадет под руку.

В девять часов вечера Маркосы спустились по лестнице. Адъютанты несли вещи. Мистер Маркос, прежде чем выйти с женой и детьми в ночь, кивнул слугам, собравшимся в холле. Только они одни и провожали семью, при отъездах и прибытиях которой обычно присутствовали ликующие придворные.

Чуть позже удалилась дворцовая охрана, и лоялистов у ворот смяла многотысячная толпа, которая с воплями ворвалась за ограду и пошла на штурм дворца. Часы показывали 11.30.

Одним из первых обошел дворец после изгнания Маркосов корреспондент газеты «Малайя» Бутч Фернандес, которого служитель провел в тайную «минибольницу» Малаканьянга. Бутч Фернандес с удивлением узнал, что этот лазарет именовался лупус-рум — «волчья комната».

Сложнейшие приспособления и всевозможнейшее медицинское оборудование заполняли эту мини-клинику. Справа в комнате стоял шкаф с разнообразными медикаментами и витаминами. В центре — огромный очиститель воздуха и какая-то непонятная большая штука, похожая на сканирующее устройство; в углу — установка для диализа. Еще одно приспособление с велосипедным рулем — от него тянулась цепь к застеленной койке.

Позднее в подвальном помещении дворца обнаружили еще две больничных палаты; одна из них, очевидно, операционная.

В зале для церемоний Бутч Фернандес увидел усыпавшие пол квитанции казино «Манила Бэй» — «дойной коровы» мистера Маркоса.

За подиумом стояла бутылка с жидкостью цвета мочи, которая, по словам другого «гостя дворца», скорее всего, принадлежала смещенному диктатору; он, говорят, давно страдал почками. Клочок бумаги с обожженными краями оказался письмом художника-портретиста Ральфа Вольфа Коуэна, адресованным мистеру и миссис Маркосам, с требованием о вознаграждении за картину в размере четырнадцати тысяч пятисот долларов. Вспомним, что журнал «Уи, Форум» однажды поместил репродукцию портрета мистера Маркоса работы Коуэна — картины, принесшей художнику несколько тысяч долларов, как раз когда страна отчаянно нуждалась в иностранной валюте.

В ту же ночь по дворцу бродил иностранный корреспондент Марк Файнеман, потрясенный расточительством Маркосов.