Четыре единицы

– О, Эни, не переживай, ты говоришь с таким невыносимым шотландским акцентом, что тебя просто не поймут, – Хуан оскалился и беззвучно захохотал, Анна тоже улыбнулась.

Хуан говорил правду, ее английский без контроля был ужасен: три года в колледже Эдинбурга не прошли даром, она говорила как шотландка, еще и с ирландским акцентом. У нее в друзьях в институтские годы значилась Роза, ирландка, вот от нее она и нахваталась.

– Кэн?

– М-м?

– Посмотри на тот конец зала. Видишь компанию из пяти человек?

– Похожи на Ганнибала Лектора, только в пятикратном размере.

– Да, я про них. Хуан говорит, они руководят этим всем, чтобы нас посадить в тюрьму.

– Надеюсь, ради такого случая откроют какую-нибудь Гуантанамо. Пусть все будет как в кино: одинокий остров, холодные волны вокруг, тысяча охранников, и нас всего двенадцать заключенных. Сказка!

Хуан заговорщицки подмигнул:

– И чтобы по периметру летали коптеры день и ночь.

– О, это обязательно!

– А мы, двенадцать заключенных в отдельных камерах, будем перекрикиваться днем и перестукиваться по ночам, доводя охранников до исступления.

– Да ну вас! – Анна облокотилась на впереди стоящее кресло, пытаясь услышать Джуна.

На кресле перед ней на самом краю сидел, прижав к телу дипломат, представитель Италии. Анна не помнила, как его зовут, хотя и встречала на конференциях этого долговязого, крайне неприятного педанта. Никто с ним особо не общался, поскольку этот итальянец был крайне претенциозен, резок на язык и чересчур чванлив. Более-менее Анна могла с ним находиться рядом пару минут, остальные не выдерживали и тридцати секунд.

– Бартоломео! – Анна выудила из глубин памяти имя итальянца. – Бартоломео!

Бартоломео, наконец, понял, откуда исходит звук, и обернулся к ней, по-прежнему прижимая дипломат к груди:

– Сеньора Горевич, – он говорил по-итальянски, наверное, и лицо его не отразило ни радости, ни удивления, скорее, просто констатацию факта.

– Бартоломео… – Анна сделала однозначную паузу, давая ему возможность напомнить свою фамилию, безуспешно. – Как ваша фамилия, простите?

– Карроцци, Бартоломео Карроцци.

– Да-да, точно, простите! – про себя она вспомнила, как в прошлый раз удивлялась схожести его внешности, отталкивающего характера и помпезности имени. – Добрый день.

Итальянец только непонимающе поднял бровь над круглыми очками.

– Я просто хотела поздороваться.

Бартоломео едва заметно кивнул и тут же отвернулся.

– Ну и тип! – Кэн поморщился.

– Он нам может помочь, – Анна задумчиво оперлась на руку и стала вслушиваться в речь.

Джун уже прощался с залом, обещая журналистам захватывающие дебаты в последующие дни. Не обращая внимания на вопросы, которые стали выкрикивать со всех сторон, словно это была пресс-конференция, он так же быстро пробежал по проходу и скрылся за дверями. Унылый заместитель, который выступал до этого, продолжил зачитывание протокола с того же места, где закончил до прихода главы ВОЗ. Никто не слушал, кроме двенадцати экспертов. Впрочем, они тоже не слушали, хотя и непроизвольно делали вид, что вникают. Каждый думал о своем и об одном и том же.

После заседания Алиса выхватила ее руку из общего потока людей:

– Вам надо это видеть, – она тянула ее к стенке коридора, ведущего к выходу из здания. – Эти копии нам дали только что, ознакомьтесь, пожалуйста, – Алиса явно хотела сказать что-то еще, да и вид был озабоченным.

– Алиса, что случилось?

– Не знаю, правда, не знаю. Но что-то изменилось, я вижу. Каждый день они обещают давать нам новые директивы и документы. Я попросила сразу выдать весь пакет, как обычно это и бывает, мне даже не ответили. Создается впечатление, что организаторы сами не знают, куда поведет это заседание, и будут уже по ходу действия решать все возникающие вопросы.

– Так и есть, Алиса. Ты все правильно понимаешь, – Анна говорила совершенно спокойно.

– И… вас это не беспокоит?

– Этого не изменить. Так надо. Не переживай, все будет хорошо, – она ободряюще улыбнулась, девочка явно была растеряна. – Будут выдавать документы, забирай молча и все. Вопросов не задавай.

Алиса кивнула и немедленно скрылась в потоке людей.

Сев в машину, Анна открыла простой пакет с надписью «Лично в руки» и своей фамилией.

«Решение вопросов общественной безопасности на сегодняшний день превратились в обсуждение репродуктивного потенциала…» Кто же это им пишет?

«…самые перспективные пути решения проблемы не всегда должны рассматриваться с одной только стороны: с точки зрения вспомогательных репродуктивных технологий…» Интересно, а с какой еще стороны можно рассмотреть пути воспроизведения абсолютно стерильного человечества?

«…врачи-эксперты должны предложить новые пути поиска решения задач…» Должны? Интересно, когда успели взять взаймы? Все, что мы можем им предложить – это займы правительства для строительства клиник по всему миру.

«…вскоре человечество столкнется с неразрешимыми проблемами. Мы должны успеть вынести свое решение до этого момента…» А сейчас у нас проблем нет? Все могут спокойно забеременеть и родить?