Четыре единицы

– Ну как тебе сказать, Эни. Лучше, чем в твой прилет из Сеула, но на этом, пожалуй, все.

Кэн протянул ей бутылку с водой, она жадно к ней припала.

– Вроде, не пили мы вчера так сильно, – Кэн озабоченно взглянул на нее.

– У меня и правда ощущение, как с похмелья, но это не из-за алкоголя. Дурацкие дни какие-то пошли. Событий много, времени обдумать нет совершенно.

– Да какие тут события? – Хуан недовольно хмыкнул. – Сидим тут, не привлекая внимания, ждем. Вот и все события. Зимой у моря в Шотландии веселее.

Анна расплылась в улыбке. Однажды она летала к Хуану зимой в Шотландию. Они что-то где-то должны были издать, времени как всегда не было совершенно, все планировалось сделать в последнюю неделю. Расцеловав семью, Мэривезер отбыл в одинокую деревушку в Шотландии, чтобы там, вдали от мирских забот закончить основательный научный труд. К нему присоединилась Анна с Джуном, позже прилетел и Кэн. Согласно плану, они сняли небольшой домик, хозяева которого любезно забили им холодильник и отключили интернет. Книги, наброски статей и свои идеи друзья посчитали достаточным набором для завершения работы. Холод в ноябре там стоял страшный: ночами выли ветра, словно в далекой Сибири, мелкий промозглый дождь не останавливался ни на минуту, а волны бушевали с такой силой, что разговора порой не было слышно.

Через неделю, по уговору, хозяева домика – милая семейная пара – нашли четверых друзей за партией покера у камина. Винный погреб был пуст, виски прикончен, статья даже не начинала писаться. Жена Мэривезера – а по совместительству их выпускающий редактор – была в ярости. С тех пор вместе они больше не работали над статьями. Каждый скидывал свою часть жене Хуана, которая собирала это все воедино.

Тепло разливалось в ее груди, когда она вспоминала ту неделю полного безоговорочного счастья. В принципе, если не вдаваться в подробности, сейчас происходило примерно то же самое. Они были вчетвером вместе, вновь могли общаться, не было в их отношениях ни злости, ни обид, их снова объединило общее дело.

Джун сегодня возглавлял заседание, хоть и не собирался выступать. Он выглядел невыспавшимся: глаза слегка покраснели, густые волосы непослушно выбивались вперед, закрывая его лоб, придавая всему его виду некую отрешенность. Анна непроизвольно покачала головой: его всю ночь терзали мысли о заседании. По крайней мере, ей бы очень хотелось, чтобы именно это и было причиной его вида. Сколько бы она ни пыталась ерзать на стуле, глаза его она так и не увидела. Что там сегодня – угли или мертвая вода?

– В чем дело, Эни? Не терпится получить повестку с обвинениями?

– Думаешь, сегодня, Хуан?

– Джуни говорит, что да.

– Впрочем, разницы нет. Пора с этим кончать, не считаешь?

Хуан покачал головой:

– Мне кажется, я больше боюсь того времени, когда все это кончится и придется выходить отсюда в реальный мир. В новую реальность нового мира. В новую реальность нового мира, которую мы создадим вот прямо здесь.

– Так странно, мы вроде бы не имеем к этому отношения, но берем на себя ответственность все равно. А эти пять блеклых рыб на том конце зала даже не замарают руки.

– Ты права, не замарают.

Начало заседания провел толстенький милый дядечка от отдела по надзору за вспомогательными репродуктивными технологиями. Никто и не слышал о таком отделе, видимо, его создали совсем недавно и приурочили это естественно к этому заседанию. Приветствия, проникновенная речь о важности данного заседания, скрываемые зевки журналистов и зрителей в зале. Джун не пошевелился.

Следующим на кафедру взошел уже знакомый адвокат – Джордж Стентон Майерс. Анна только сегодня сосредоточилась и запомнила его имя, кстати, вполне известное в юридических кругах. Они действительно выбрали лучшего, «бульдозер», который должен был прикончить саму жизнь на планете. Долго рассматривать его не хотелось, Анна опустила глаза и представила всю его предыдущую жизнь, что привела его к этому залу заседаний, за эту кафедру. Скорее всего, из полной семьи нелюбящих друг друга родителей, хорошая частная школа, теннисный клуб отца, благотворительный фонд матери, младший брат. Затем колледж Лиги Плюща, возможно, Йель, да, скорее всего именно Йель. Адвокатская контора отца «Мейерс и сыновья». Брак по расчету с дочерью материной подруги из фонда, двое детей. Мечтает стать сенатором, поэтому, вывалив язык на плечо, ввязался в этот маразм первым и по страстному желанию. Скорее всего, кто-то из пяти рыб напротив – его близкий друг.

И вот этот человек сейчас поставит жирную точку в роде человеческом. А, впрочем, не все ли равно, кто это будет?