Четыре круга судьбы

…А — двойники Фраи, Датана? И она — в школьном дворе, без одежды, под ударами тяжёлой палкой; и он — со спущенными штанами?.. (Чёрными, неудобными, каких сейчас уже не носят — и Джортол видел лишь в музее, в старых фильмах и на фотографиях! И удивлялся: как люди вообще носили их?)

…А двойник Гламиара — в кандалах, закованных так что ничего и не надеть на себя? И — никуда не выйти, все — лишь приходили к нему домой? И — лишь ночью, когда никто не видит, вместе — купались в море? (Но цепь ведь заржавеет, кто-то поймёт, и — что тогда?)

…А двойник Лиара — тот, с переломами рук? И у него — вернее, в доме «опекунов» — все и собрались?

(Нет, не все: того, утратившего разум — взять с собой не могли. Его — двойнику Джортола показали отдельно…

А у кого — распухшие ягодицы? Тоже — у двойника Ратака? И на них же — клеймо?..)

…И — несколько раз за ночь Джортол будто просыпался (хотя и не спал же), с мыслью: как от подобного — не сходят с ума? Как можно выдержать — даже увидеть такое?

И хотелось встать, взять наручный экран (а то и подойти к большому, на столе) — и сделать запрос, проверить…

Но — о чём? Как сформулировать — столь дикое?

В какую эпоху… совершались такие казни? Да ещё — над детьми? Не решился… Ведь пришлось бы объяснять, если кто-то узнает: что за данные, откуда взял это? А тут — лишь видение, «память места», и притом — с немыслимыми внешними приметами эпохи! Что он объяснит?

Нет, нельзя! Сперва — проверить всё самим…

Но и, когда пробовал дремать — продолжали являться дикие комбинации из примет и событий разных эпох…

…Кто-то — будто в камере заключения, за решёткой (но прямо выходящей в школьный коридор); а кто-то — по другую сторону, со смехом говорил: фотографии их выпоротых «этих мест» — крупным планом поместят в школьной стенгазете…

…Куда-то — утром со скандалом ввалились какие-то люди (да, вот и мысль выстроилась в несовременной лексике!); а родители того — так боялись их (были «низшего сословия»?), что, ни в чём не разбираясь, сдёрнули с него, ещё спавшего, одеяло, штаны (он спал в штанах?), подняли за ноги, и… Тоже — по этим органам? Своего сына? Но всё «современное» на вид: казалось, на столе и телефон, и компьютер…

И снова Джортол очнулся в холодном поту, даже не успев заснуть…

И — всё-таки решившись, подошёл к экрану, едва отблёскивавшему в темноте…

Подошёл — и… решимость улетучилась! Не стал включать! Не знал, что спросить…

Лишь — тихо, чтобы не разбудить никого, вышел не веранду…

И вокруг — тихо, пасмурно. Вдалеке глухо шумело море…

Да — странно тихо. Даже встревожило на миг…

Представилось — будто сам перенёсся куда-то… И — нет уже за спиной дома, из которого секунду назад вышел; а вдалеке — нет и моря, и железной дороги, по которой несколько дней назад приехал сюда; и горы, чёрными силуэтами застывшие вдалеке — не те; и дирижабли — не летают над ними… И нет где-то далеко — его родного города, и дел, что оставил там…

Он даже в испуге захотел оглянуться: иллюзия оказалась такой реальной! Но — рука ощутила привычный, чуть шероховатый, чуть прохладный пластик стены…

И — вдалеке раздался гудок какой-то машины! Да: в современном мире — обычно так тихо не бывает! Это был — миг иллюзии…

И — за облаками, едва видимой точкой в их дымке — по орбите плыл спутник…

Своё, родное время… Своя эпоха…

А от таких кошмаров… да, может представиться всякое!..

…Джортол постоял ещё немного, будто вбирая в себя прохладу лёгкого ветерка с моря — и так же неслышно вернулся в дом. Спать уже не хотелось…

Но — тихо. Здесь — тихо. Сейчас…

А оттуда — будто само пространство или время кричало беззвучным криком… О том, что было… где, когда? А здесь — лишь рассказано?..

(И что же — потом? С — тем, кого по указанию тогдашних «вельмож» так секли его родители? Понимая, что — может не только прерваться их род, но и… что будет с самим?..

Но он… выдержал? И…

Тоже поразило: как ни в чём не бывало — все вместе садились обедать? Тот «семейный обед» старых времён…

…А — как вообще бывало? В этих «патриархальных» семьях садились за один стол: высеченные — и те, кто секли; те, кто «имел право» — и над кем «имели право»? Кто мог унизить — и кто должен терпеть; кто мог единолично решать, кому ехать в город учиться, а кому остаться, потому что надо «помогать семье»…

И — эти непременные «благословения» старших, без чего шагу боялись ступить в ответственных делах (обставленные часто и издевательскими условиями); и — отверженные, проклятые, изгнанные «без копейки» наследники, которые «посмели» решать что-то сами… Вот каково это — за одним столом с насильником, который может и высечь, и проклясть? И для кого, казалось бы, самые родные люди — «рабочая сила» в его хозяйстве, не более?..

Но тут… За одним столом — после такого? Если только — уже не привиделось в полусне, в бреду…)

Джортол сел у так и не включенного экрана, закрыл глаза…

Но и тут — вспыхнуло, пошло потоком!