Четыре крыла

– Мифы… Надо хоть одним глазком в них… просветиться. Она трудилась много лет старшим менеджером комбината комплексного питания. Обеды они поставляли в офисы и на предприятия. Кормилица, короче… И братец младший у нее есть. Некто Слонов Алексей.

– Уголовник? Сидел? – быстро спросил Клавдий Мамонтов.

– Он был опером в Москве, – ответил Бальзаминов. – Год назад вышел на пенсию в звании майора полиции. Он мне знаком. Мы с ним общались.

Пауза. У Клавдия имелась тысяча вопросов, но он безмолвствовал.

– Майю Слонову застрелили из пистолета Макарова одиннадцатого мая, в воскресенье, – продолжил Бальзаминов. – В окрестностях ее дачи. У нас прошла закрытая ориентировка по убийству родственницы сотрудника полиции, нашего бывшего коллеги. Женщина все майские праздники проводила на даче. Убийца расправился с ней в тихом месте – на дороге в полях. Мало кто там бродит, а она каталась на велосипеде по своему обыкновению. Убита двумя выстрелами в голову – один с расстояния примерно трех метров и второй в упор, в затылок, контрольный. Кто-то либо шел по дороге ей навстречу, остановился, пропустил ее, а затем выстрелил. Либо же она кого-то сама обогнала на своем велосипеде, опять же он ее пропустил чуть вперед – ну, чтобы не паниковала дамочка, завидев пушку в его руках, выстрел произвел со спины. И добил ее уже на земле, когда она упала со своего велосипеда. Труп и велик оттащил в борозды картофельные. Ее нашли лишь на следующий день. Но, по словам соседей, до полудня она мелькала на своей даче по хозяйству. Ее видели и в два часа, когда она вышла из калитки на прогулку со своим великом. То есть грохнули ее примерно в три часа дня. Способ убийства – вроде и правда типичная криминальная разборка. Одна из версий именно это проверяла – тем более их комбинат комплексного питания лихорадило. У них менялся владелец, а прежний сыграл в ящик. Ну, наши умники-начальники решили: не чисто дело на комбинате, поэтому и Майю-менеджера убрали. Хотя она управляющей производством была, не финансистом и не бухгалтершей. Но имелось и другое предположение.

– Родственники, – кивнул Клавдий. – Подобно твоей версии с тетей Розой и Виноградовым-старшим.

– Ага. Когда одинокий человек гибнет не своей смертью, оставляя наследство, всегда в первую очередь его родичи – подозреваемые номер один.

– Солидное наследство оставила Майя-кормилица? Счета в банках? Недвижимость в Дубае? – заинтересованно спросил Макар.

– Свою новую двухкомнатную квартиру в Новогирееве в Москве, приобретенную в ипотеку, и двухкомнатную квартиру матери на Смоленской площади окнами на МИД. И еще дачу матери в Кормакове – участок восемь соток и скворечник в садовом товариществе, – ответил участковый. – Выяснилось, она в одиночку ухаживала за больной матерью долгие годы. И та отписала ей одной их фамильное жилье, где когда-то они жили всей семьей – родители и брат с сестрой. Оставила она ей одной и дачу. А брат Майи…

– Гиант, – вставил Макар.

– Майор уголовного розыска Леха Слонов не получил ни шиша, – продолжил рассказ Бальзаминов. – Родная мать его продинамила с наследством – уж в чем он перед ней провинился, а? Он фигурировал сам в той ориентировке, поняли? Он вышел на пенсию, но с работой тянул, никуда не устраивался. Он дважды был женат, от обоих браков у него дети, он платил алименты, правда, сейчас дети стали взрослые, но разводы лишили его жилплощади в Москве. Во втором браке он проживал у жены, и та его выперла. Он по сути остался бомжом, снимал хаты… Его начали примерять на роль главного подозреваемого. Пушка ведь фигурировала – «макаров» с глушителем, за пять пальцев на ладони ее, даже паленую, не достать. Но у Слонова на тот день одиннадцатое мая оказалось просто железное алиби. Весь день до позднего вечера он присутствовал на похоронах коллеги по работе с Петровки, 38 и на поминках в ресторане. Тосты произносил цветистые, проникновенные… Его десятки людей видели до одиннадцати вечера, пока ресторан не закрылся.

– Его допрашивали по поводу сестры? – поинтересовался Макар.

– Конечно. Он горевал о сестрице и вроде ничего не скрывал. Сама честность, – хмыкнул Бальзаминов. – Он и со мной, помнится, был дружелюбен и деловит…

– С тобой, Михалыч, по поводу Бени-Кота он общался? – вставил Клавдий.

– Молоток. Быстро соображаешь, – похвалил Бальзаминов. – Профи есть профи, навык не пропьешь. Он его на чем-то зацепил. Беня-Кот, видно, за старое принялся в Москве, в столицу он перебрался за фартом и баблом. И попал в поле зрения бдительного опера Слонова из управления по борьбе с грабежами-разбоями и прочими тяжкими преступлениями. И тот начал его курировать. А ко мне – бывшему оперативнику ФСИН – он обратился с просьбой предоставить на Беню-Кота дополнительную личную информацию. Помнится, при встрече Слонов у меня допытывался: а чего ж он тогда не грохнул хоть кого-то из тех урок, напавших на него на зоне, покалечивших и пометивших его? Слабак он, трус или просто на мочилово не годный?

– И ваш ответ ему? – Макар не отрывал взор от мрачного Бальзаминова.