Четыре крыла

– Вы отсюда уезжайте, – заявил он глухо. – О вас никто не должен знать – ни здешние мои коллеги, вообще никто. Расклад следующий: типа я сам на жмурика наткнулся в лесу… Случайно… Здешним коллегам совру – остановился по нужде, возвращаясь от гаишников, и почуял запашок… Могилу гроза вскрыла, иначе бы кота с крысой нашего никто… никто никогда бы не отыскал. Ну а дальше я здешним пинкертонам предложу негласно проверить поместье, до которого пять шагов… И мы найдем шмотки наших пацанов в особняке сами. А вы отправитесь сейчас же к себе на озеро и будете сидеть дома тихо-тихо. Не возникать. Ничего не предпринимать волюнтаристски. Пока…

– И? – хмыкнул Клавдий. – Ты объяснись, Михал Михалыч. С чего вдруг все эти адские предосторожности и заморочки? А то мы не сечем с Макаром.

– Из кожи вылезу, но добьюсь немедленного проведения вскрытия. Вечером, ночью, утром спозаранку, – ответил ему Бальзаминов. – Исходя из результатов… я вам растолкую. Потом.

– Вы хотите определить способ его убийства? – Макар, глядя на ожесточившееся лицо Бальзаминова, изумлялся все больше и больше.

– На торсе вроде нет повреждений. Головы тоже нет. Мне сдается – ему пулю именно в башку всадили. Может, не одну даже.

– А что тогда вы хотите найти на вскрытии? – не мог взять в толк Макар.

– Сюрпризы, – уклончиво ответил Бальзаминов. – Знаешь, англичанин, кот в цилиндре и крыса, набитая поверх него, – весьма редкий микс на зоне.

Глава 31 Кот и крыса

– Безголовый нашему Бальзаминову, кажется, знаком, – заявил Макар, когда они на полной скорости гнали домой на Бельское озеро.

Клавдий молчал.

– А значение татуировки «Кот и крыса»? Твои соображения, Клава? – продолжал допытываться Макар.

– Я не великий спец по татушкам; помнится, с Гущиным вы когда-то активно эту тему обсуждали, – ответил Мамонтов.

– Я уже многое забыл. Из головы вылетело, – признался Макар. – Кот и крыса… Крысолов? Наш Безголовый-безрукий – тот флейтист с дудочкой из Гамельна?

– Или игрок в иные игры, – медленно ответил Клавдий. – Насчет Бальзаминова ты прав: татуировка его ошарашила, и Безголовый открылся для него в новой ипостаси, но он пока не уверен.

– Подозревает в убитом кого-то из известных ему людей?

– Да. Но он в сомнениях. Считает – судмедэкспертиза должна внести ясность. Хотя долго ему ждать вскрытия. Кто он? Деревенский участковый. По его запросу никто из патологоанатомов особо торопиться не станет. А местная полиция возбудит уголовное дело, и дальше все покатится обычной бюрократией.

– Но Бальзаминов словно чего-то испугался, – тихо заметил Макар. – И нас в момент спровадил. «Сидите тихо, чтобы никто про вас не знал». Он же своих коллег-полицейских имел в виду, Клава! Будто страшится неких последствий и встревожен.

Клавдий снова промолчал.

– А где наши-то пропавшие? – почти жалобно воскликнул Макар. – Мы с тобой за неполные трое суток натыкаемся уже на второй труп! Но ни на йоту не приближаемся к главной цели поисков!

– Как знать, Макар, – мрачно ответил Клавдий. – Вдруг мы уже в пункте назначения? И назад хода нет.

Макар глянул на него: Клавдий о чем-то сосредоточенно думал, но с ним своими невеселыми выводами не делился.

Дома они по установившемуся негласному уговору намеренно избегали этой темы, но оба с нетерпением ждали новостей от Бальзаминова. Макар весь вечер вновь провел с детьми: с Лидочкой вместе с учителями французского и латыни в бывшем кабинете отца – ныне классной. Активно участвовал в учебном процессе, отдыхая душой под «Сказки Матушки Гусыни» и стихи Горация. Августа по традиции присутствовала на уроке, храня молчание, но чутко всему внимая. Вера Павловна забрала Сашхена в коляске и предложила Клавдию прогуляться на озеро. Досужих вопросов насчет того, чем они заняты и где сутками пропадают, возвращаясь то пьяными, то грязными, мокрыми, расстроенными, взбудораженными, подавленными, печальными, она Клавдию не задавала. Неунывающий Сашхен из коляски постоянно просился «на ручки». Сидя на лавке в парке поместья на берегу озера, Клавдий накормил его прихваченным на гуляние «сухим пайком» – печеньем и яблочным пюре, неуклюже черпая ложечкой из баночки. Они с Верой Павловной молча созерцали догорающий над озером торжественный закат. Отужинав с аппетитом, Сашхен самолично вытер ладошкой ротик и, серьезно вперившись в Клавдия, изрек: «Кла!» А затем ткнул в сторону озера и добавил: «Пла» – «Клава, плавать, купаться!»

– Нет, братан, не сейчас, – возразил ему Клавдий.

– Да! Хочу! Пла! – Сашхен засмеялся. Колокольчик зазвенел.

– Александер! Не настаивай, пожалуйста, на своем. Дай Клавдию отдохнуть в тишине, – мягко попросила Вера Павловна крохотного Сашхена, и тот внял гувернантке.

Они вернулись домой втроем в густых сумерках, отужинавший яблочным пюре Сашхен уснул на плече Клавдия.

А ночью Клавдию привиделась осина…

Ураган раскачивал ее, пытаясь вырвать с корнями, словно то, другое дерево…