Четыре мертвые королевы

Подчиняют разум…

Я уставилась на свои трясущиеся руки.

– Ты снова играешь со мной, Макель?

Его лицо смягчилось.

– Увы, нет.

– Я правда их убила?

– А как же! Осознать это нелегко, ведь ты ничего не помнишь, но поверь, это так. К тому же все улики указывают на тебя. На твоем браслете были найдены следы ДНК каждой королевы, а на теле Стессы даже обнаружили твой волос. На этих основаниях тебя и приговорили к казни.

Я вспомнила, как распорола королеве Айрис горло, но это были не мои воспоминания, а чипы! Я не чувствовала скользкую, теплую кровь на пальцах. Не вдыхала ее ржавый запах.

Я не убийца. Не может быть.

Но, по словам Макеля, чипы были не просто инструкциями. Они контролировали и разум, и тело, и органы восприятия. К тому же нельзя было отрицать, что я расхаживала по дворцу со смертоносным оружием на запястье. Я месяцами носила этот проклятый браслет, а подвеска в виде кварты, которую Макель подарил мне накануне, стала его завершающим элементом. Он все придумал еще год назад.

Я лихорадочно замотала головой.

– Нет-нет-нет-нет-нет…

Я убийца. Наемница Макеля. Варин был прав. Он видел яд у меня в руках, потому что это я отравила королеву Маргариту. Мои волосы намокли и приятно пахли, потому что это я утопила королеву Стессу. Мое платье испачкалось в крови, потому что это я зарезала королеву Айрис. Это была ее кровь, и моя разбитая коленка тут ни при чем. Да и во время смерти королевы Коры я была поблизости.

Я рухнула на пол и стала судорожно вытирать ладони о лохмотья.

– Не может быть…

Ну не могла я так зверски, так бездумно расправиться с четырьмя людьми. У меня своя голова на плечах. Я не орудие. У меня и в мыслях не было причинить боль, пролить кровь.

И все же я вечно все портила. Все разрушала. Погубила отца.

– Этим они и хороши, – сказал Макель, вертя чип в руках. – Ты и понятия не имела, что совершила четыре убийства, потому что воспоминания о них казались тебе лишь планами, которые ты подсмотрела на чипах. Ты все сделала в точности, как было показано, – он подмигнул, – поэтому и не смогла отличить вымысел от действительности.

Я схватилась за живот. Меня мутило.

Какие мысли проносились у меня в голове, когда я своими руками убивала каждую королеву? Были ли это мои собственные мысли или Макель превратил меня в чистый лист бумаги, на котором можно писать что угодно? Идеальный убийца, так он меня назвал.

Я для него всего лишь кукла. Игрушка. Инструмент. Долго ли, интересно, он готовил меня к худшему поступку, на какой способен человек?

– За что? – простонала я, дрожа как осиновый лист.

– Тише, тише, – ворковал Макель. – Не расклеивайся. Я тебя не узнаю!

Неудивительно, что Варин меня сдал. Он разглядел во мне убийцу.

Но он ошибся. В глубине души я знала, что никогда бы не отняла жизнь по собственной воле. Пусть я эгоистка, жадина и злюка, но воспитать во мне убийцу не удалось даже Макелю. Поэтому он и прибегнул к чипам.

Эти мысли помогли мне побороть отвращение и страх, накатывавшие при каждом взгляде на собственные руки, и вспомнить кое-что важное. Макель не хотел, чтобы меня поймали.

– Ты пришел меня освободить? – спросила я срывающимся голосом.

Я могла бы все объяснить. Убедить инспектора, что не отвечала за свои поступки. Мне бы сделали поблажку.

– Нет, котик, прости, – нахмурился он.

– Но ты сам сказал…

– Знаю, – кивнул он, поднимая руки. – Поверь, я не желал такого исхода. Как я и сказал, тебя не должны были поймать. Согласно инструкциям, после убийства королевы Маргариты ты должна была скрыться, но тебя раздирали противоречия, и ты вернулась к этому кретину. Это по его милости тебя схватили. А у меня были на тебя такие грандиозные планы…

– Хотел еще кого-то прихлопнуть? – Я вскочила на ноги. – Да как ты смеешь меня использовать? Как ты посмел сделать из меня убийцу? Неужели тебе настолько на меня наплевать?

– Вовсе нет, – сказал он, обхватив решетку руками. – Разве ты не видишь? Я бы не доверил такое важное дело никому другому. – Он ядовито улыбнулся. – Но ты первая от меня отвернулась. Я был твоим лучшим другом, а ты предала меня ради какого-то никчемного эонийца. Он, видите ли, пострадает, если не доставит чипы. Какая трагедия! Я лично должен был отправиться с тобой во дворец. А ты не должна была заглядываться ни на кого другого! – Его глаза сверкнули, предвещая бурю. – Ты меня вынудила.

– Я тебя вынудила? А ты вынудил меня убить четырех человек! – Я в ярости кинулась к решетке. Ярость мне нравилась, она помогала забыться. – Как я жалею, что встретила тебя! Ты отнял у меня все!

– Пожалуй, ты права, – сказал он, склонив голову набок. – Тогда не буду отнимать твои последние часы.

– Раз ты не собирался меня освобождать, зачем ты вообще сюда пришел? Позлорадствовать?

С минуту он в нерешительности смотрел на меня, а потом ответил:

– Наверное, хотел попрощаться.

– Попрощаться? – прошипела я.

Сегодня все хотели со мной попрощаться. Они сами решили, кто я, что я сделала и как меня наказать, а теперь готовы списать со счетов.

«Кем ты хочешь быть?»

Но я без боя не сдамся!