Четыре овцы у ручья

Обычно людей сводит вместе любовь, но только не в нашем случае. Нашей сводней была смерть собственной персоной. Должен сказать, что до встречи с сестрой Джамиля я никогда не думал о смерти, хотя по характеру своей службы видел ее неоднократно. Мысли о смерти принадлежали той части моего существа, которую я с самого раннего детства называл скукой и глушил играми, программированием, учебой, работой. Неужели то, что я принимал за скуку, и было голосом смерти? Неужели звуки души оттого и страшны человеку, что в них явственно различим этот невозможный, неприемлемый для бренного тела голос? Ведь первое, что приходит на ум при столкновении с бессмертием, это сознание собственной смертности. Неудивительно, что бессмертная душа – если она существует – так пугает тело, которому она одолжена на очень короткое время…

– Лейла, у нас не так много времени, – сказал я. – Твоя мать уже наверняка подняла на ноги администрацию Арафата, а оттуда вовсю звонят в канцелярию премьера. Что ты хотела мне сказать?

– Что я готова.

В ее черных глазах вспыхнул и погас смех. Она вообще держалась очень уверенно, и эта уверенность была лучшим доказательством того, что Лейла действует с чьего-то разрешения, с чьей-то поддержкой, под чьим-то руководством. Одинокое загнанное в угол существо ведет себя совершенно иначе.

Я вздохнул:

– Готова к чему? Ты не могла бы выражаться яснее?

Она пожала плечами:

– Насколько мне помнится, ты сам предложил помочь с переводом из Сорбонны в Иерусалимский универ. Что для этого требуется?

К этому вопросу я подготовился заранее.

– Вот список документов. Кроме того, ты должна переехать в город, официально поменять место жительства на время учебы. Твоя мать может снять квартиру?

– Не понадобится. Я буду жить у родственников.

– Прекрасно. Когда все будет готово, позвони мне, я сообщу, к кому обратиться. Спрячь бумаги, чтобы мать не заметила.

– Зачем? – удивилась она и тут же опомнилась: – Ах да, верно.

«А мадам-то тоже в курсе, – думал я, пока девушка старательно складывала листок и запихивала его под блузку. – Вот так так. Просто не террор, а семейный бизнес. Не исключено, что после похищения они планировали провезти меня через блокпост в багажнике все того же маменькиного «мерседеса». Интересно только, живым или мертвым… Игра с нулевой суммой: либо я, либо она».

Зазвонил внутренний телефон: дежурная известила, что не может и дальше задерживать госпожу Шхаде.

– Нет проблем, выпускай через три минуты, – согласился я и повернулся к Лейле. – Пора, красавица. Скажешь матери, что спрашивали о брате. Когда последний раз был дома, где он сейчас, как с ним связаться… Она поверит: ей задавали те же вопросы. Иди, «мерседес» ждет.

Она поднялась, при этом одарив меня странным взглядом. Похоже, нам обоим не очень-то хотелось расставаться.

– Ты действительно думаешь, что я красавица? Или это тоже вранье, как и все, что мы говорим друг другу?

– А то ты сама не видишь, – усмехнулся я. – Мадемуазель достаточно умна, чтобы отличить правду от лжи.

Лейла рассмеялась:

– Ой-ой-ой. Сначала красавица, а теперь еще и умная. Оставь хоть немного комплиментов до следующей встречи.

– С чего ты взяла, что будет следующая встреча?

Она удивленно подняла черные брови:

– А что, не будет? – вгляделась в меня и рассмеялась: – Будет, куда ты денешься…

– Иди! – рявкнул я.

– Ух какой страшный…

Она изобразила комический испуг и выскользнула за дверь, оставив в комнате запах своих духов и смятение моего сердца. Я повернулся к мониторам. Вот Лейла после небольшой задержки, вызванной необходимостью вернуть во владение отнятые при входе сумочку и мобильник, выходит наружу. Вот она приостанавливается, оглядывая стоянку в поисках машины, вот идет к белому «мерседесу». Вот из другого барака выскакивает кипящая от возмущения мадам Шхаде; она тоже спешит к своему авто, потрясая сжатым кулаком и щедро рассыпая неслышные мне, но наверняка ужасные угрозы и проклятия. Вот «мерседес» трогается с места и величественно выруливает со стоянки в сторону Иерусалима.

Наверно, на этом этапе мать и дочь могли с уверенностью счесть свою оперативную задачу выполненной. Зато для нас операция только начиналась. Я не сомневался, что жучки, вставленные моими ребятами в телефоны Лейлы и мадам Шхаде, долго не продержатся. Скорее всего, узнав о непредвиденной задержке на блокпосте, Джамиль прикажет немедленно уничтожить мобильники, заведомо скомпрометированные пребыванием во вражеских руках. Но пока это известие еще не дошло до его ушей, мы получили возможность беспрепятственно отслеживать все перемещения обеих женщин. Собственно, сам приказ избавиться от телефонов они могли получить только при личной встрече с Джамилем или его курьером – встрече, ради которой и затевалась слежка. Лейла так или иначе должна была предоставить брату отчет о нашей встрече – пусть только запиской. С нее теперь начиналась ниточка, по которой мы надеялись добраться до самого Джамиля.