Четыре папочки на рождество

Парни посмотрели друг на друга с таким выражением, что у меня внутри все сжалось.

Должно было случиться что-то плохое.

— Наша последняя миссия была в Хорватии. Нас послали спасти нескольких миссионеров от человека по имени Балабан. Настоящие отбросы общества, из тех, кто выбросил бы собственную мать за борт, если бы это означало, что у него будет шанс получить немного больше власти.

— Мы сталкивались с ним раньше, — сказал Маркус, положив руку ему на плечо. — Получил пулевое ранение в качестве маленького сувенира.

Я ничего не сказала, позволив им продолжать.

Мак продолжил.

— Миссия прошла успешно. Мы проникли внутрь, спасли миссионеров и убрались ко всем чертям. Каждый из них был в безопасности, и нам заплатили хорошую сумму за наши хлопоты. Вместе с шансом всучить это Балабану.

— Но, по-видимому, он с нами еще не закончил. Мы только сегодня утром получили новости, что он в Штатах, и…

— Подожди, — я подалась вперед. — Пожалуйста, не говорите мне, что какой-то хорватский военачальник находится в стране и едет сюда, чтобы причинить вам вред.

Мальчики обменялись еще одним взглядом.

Дерьмо.

— Это то, чего мы боимся, — сказал Мак. — Не могу придумать ни одной причины, почему он бы рискнул приехать в Штаты, если бы это не было сделано из мести.

Мало-помалу ситуация начала складываться.

— И он придет сюда не только ради вас, ребята. Дети тоже у него на прицеле.

— И возможно, ты, — сказал Адам. — Все, что ему нужно было бы сделать, это немного поспрашивать, чтобы выяснить, что здесь есть какая-то женщина, с которой мы были действительно дружны.

Я поняла, что даже не подумала о том, что я тоже могу быть в опасности, по закономерности. Я была слишком сосредоточена на детях.

Однако теперь, когда Адам произнес эти слова, я почувствовала тошноту в животе.

— Теперь я понимаю. Вот почему вы все здесь. Ты здесь для того, чтобы, бросить меня в хранилище в подвале своей крепости, пока все это не закончится?

Я встала и начала расхаживать по комнате. Я была зла. Не только о себе, но и о том, что близнецы тоже были в опасности из-за всего этого.

— Мы не хотели, чтобы ты была втянута в это, — сказал Адам, вставая со своего места и подходя ко мне. — Но мы собираемся убедиться, что ты в безопасности.

Он положил руки мне на плечи и удержал меня. В тот момент, когда он коснулся меня, я поняла, насколько запаниковала. Я обернулась и увидела, что Эгги и близнецы наблюдали за мной с обеспокоенным выражением на всех их лицах.

— С мисс Обри все в порядке? — спросила Хэтти.

Дерьмо. Последнее, чего я хотела, это напугать детей. Я закрыла глаза и сделала медленный глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

Однако гнев все еще был там. Я чувствовала себя преданной, я чувствовала, что мужчины были небрежны с моей жизнью, не говоря уже о жизнях близнецов.

Не сказав больше ни слова, я в ярости вылетела из кухни.

Глава 31

Мак

Мы с мальчиками обменялись взглядами, которые говорили о том, что мы только что сильно облажались.

— Я думаю, вам, ребята, нужно кое-что объяснить, — сказала Эгги, отворачиваясь от близнецов. — Или, если хотите моего совета, то стоит извиниться.

Она была права.

— Идемте, — сказал я ребятам. — Ты можешь с ними справиться?

Эгги кивнула.

— Конечно. И расскажите мне, в чем дело, когда вы, ребята, определитесь с планом.

— Будет сделано, — сказал Адам. — Спасибо, Эгги.

Мы поднялись со своих мест и направились из кухни по коридору в гостиную. Обри была там, стоя перед одним из больших окон, она сцепила руки за спиной, наблюдая за падающим снегом.

— Последнее, что я сказала своей маме, было то, что я никогда не покину это место, — сказала она.

— И теперь это именно то, о чем вы, ребята, просите меня сделать.

— Только на короткое время, — заверил Тайлер. — Самое большее, это несколько дней.

Она повернулась, ее темные глаза сверкали гневом.

— А как насчет животных? У меня есть жизни, за которые я несу ответственность, ты знаешь. И теперь я должна разрушить все, что я построила, потому что вы четверо втянули меня в какую-то заварушку с психованным военачальником?

Мы с ребятами снова переглянулись. Я кивнул им, давая понять, что в этом вопросе я буду придерживаться своей точки зрения.

— Обри, — сказал я.

Она ничего не сказала, не сводя с меня своего пылающего взгляда.

— Мы сожалеем.

Вот так просто гнев, казалось, покинул ее глаза. Выражение ее лица смягчилось, плечи опустились. Обри была женщиной, которая не боялась постоять за себя, разозлиться, когда ей это было нужно. В то же время она была не из тех, кто держит обиду.

— Ты сожалеешь, — сказала она, мягко повторяя слова.

— Нам чертовски жаль, — снова сказал я, подходя к ней и беря ее за руки.

— И он говорит от всех нас, — вмешался Адам. — Ты не заслуживаешь того, чтобы иметь с этим дело.

Я держал ее руки в своих, чувствуя, как они слегка дрожат. Дрожь дала мне понять, что она была не просто зла, она была напугана.

— Я знаю, что мы просим многого. У тебя здесь есть жизнь, которую ты строишь изо всех сил. И вот мы здесь, ожидаем, что ты все это соберешь и отнесешь к нам домой. Даже если это ненадолго, это не мелочь.