Четыре после полуночи

– На вкус, наверное, дерьмо, – произнес он в пустом доме (миссис Гэвин давно ушла) и поднес пламя к концу сигареты. Однако она оказалась вовсе не такой уж гадостью. На вкус она была очень даже ничего. Морт неторопливо побрел в кабинет, выдыхая дым, ощущая приятную легкость и головокружение. Ах, это невероятное терпеливое упорство пагубной склонности, подумал он. Что сказал Хемингуэй? «Не в августе и не в сентябре – весь этот год ты еще можешь жить, как тебе нравится»[16]. Но времена возвращаются. Они всегда возвращаются. Рано или поздно ты снова суешь что-нибудь в свой большой немой старый рот – стакан, сигарету, ствол пистолета. Не в августе и не в сентябре…

…к сожалению, шел октябрь.

На ранней стадии разведочных работ Морт нашел старую банку с остатками арахиса «Плантерс». Орехи вряд ли были съедобными, но из крышки получилась отличная пепельница. Он сидел за письменным столом, смотрел на озеро (подобно миссис Джи, лодки, курсировавшие по озеру, куда-то делись), наслаждался старой дурной привычкой и нашел, что может думать о Джоне Шутере и рассказе Джона Шутера более спокойно.

Этот человек точно из Племени Ненормальных: теперь это подтверждено железно, если вообще требовались доказательства. Что до того, какие чувства охватили Рейни, когда он убедился, что сходство действительно существует…

Рассказ был вещью, был чем-то материальным – во всяком случае, о нем можно думать как о вещи, если вам за него заплатили, – но в другом, более важном смысле вещью он не был. Рассказ – не ваза, не стул, не машина. Конечно, рассказ – это чернила на бумаге, но он не чернила и не бумага. Морта иногда спрашивали, откуда он берет свои идеи, и, хотя он презрительно фыркал в ответ, ему всегда становилось немного стыдно, словно он лгал. Люди будто верили, что где-то существует центральный склад идей, вроде кладбища слонов или затерянного золотого города, а у него есть секретная карта, с помощью которой он ходит туда и обратно, но Морт знал правду. Он помнил, где он был, когда ему в голову приходили идеи, и знал, что идея зачастую есть результат видения или ощущения странной связи между объектами, событиями или людьми, которые прежде казались никак не связанными, и лучше он это объяснить не мог. Что касается того, почему он видел эту связь или, увидев, захотел писать об этом рассказы… Морт ответа не знал.

Если бы Джон Шутер явился к нему на порог и сказал: «Вы украли мою машину», а не «Вы украли мой рассказ», Морт пресек бы его поползновения быстро и решительно, даже окажись машины одного года выпуска, марки, модели и цвета. Он показал бы человеку в круглой черной шляпе техпаспорт, предложил сравнить номер в документах с номером на дверной стойке и послал незваного гостя ко всем чертям.

Но когда в голову приходит идея рассказа, вам не выдают чека за покупку. Тут не отследишь происхождение товара. Да и как это возможно? На то, что достается даром, чека не дают. Ты заламываешь цену тем, кто хочет купить у тебя твою вещь – о да, все, что сможешь унести, и даже больше, чтобы отыграться за те времена, когда вся эта сволочь: журналы, газеты, книгоиздатели, кинокомпании – платила тебе меньше условленного, но сам предмет торговли достается тебе бесплатно, чистым и ничем не обремененным. Вот в чем дело, подумал Морт. Вот почему он ощущает вину, хоть и знает, что не крал рассказа фермера Джона Шутера. Он чувствует себя виноватым, потому что написание рассказов всегда немного напоминает воровство и, наверное, вечно будет напоминать. Джон Шутер просто первым заявился к нему в дом и обвинил напрямую. Морту казалось, что подсознательно он уже много лет ждал чего-то подобного.

Раздавив сигарету в крышке от орехов, Морт подумал прилечь поспать, но счел это плохой мыслью. Будет лучше для здоровья, как душевного, так и физического, пообедать, полчаса почитать и отправиться на приятную долгую прогулку к озеру. Он слишком много спит, а это – признак депрессии. Но на полпути к кухне Морт отклонился от курса, свернув к длинному дивану из нескольких секций у стеклянной стены гостиной. Да пошло оно все, подумал он, подкладывая подушку под шею и еще одну под голову. Да, у меня депрессия.

Последней мыслью перед тем, как его одолел сон, стала такая: Он со мной не закончил. Кто-кто, но не этот. Он зануда.

5

Морту приснилось, что он заблудился на бескрайнем кукурузном поле. Он спотыкаясь шел от одного ряда к другому, солнце отражалось от стекол часов на его руках – по шесть штук на обеих, и каждые часы показывали свое время.

Помогите! – кричал он. Помогите, кто-нибудь! Я заблудился, мне страшно!

Впереди, по обе стороны борозды, кукуруза затряслась и зашелестела. С одной стороны показалась Эми. С другой появился Джон Шутер. Оба с ножами в руках.